голубь Галины Новицкой

Мама нашла где-то сборничек «Под небом России» – пособие для иностранцев, изучающих русский, издано в 1967 году (Издательство Московского университета). Очень много плохих стихов, но есть и очень хорошие.

посильная против насильного

– Давай прямо сейчас сядем и составим список, какие именно снимки нам нужны. Потом раздадим задания и люди будут только нужное снимать.

Да, а другие люди будут в нужное время стоять в нужных позах и в нужных местах.

А кто мне вернёт потом эти потраченные на список два часа? Да даже если двадцать минут, кто вернёт мне эти двадцать минут?

Если невозможно противостоять такому вот насилию, пока составляют список, я занимаюсь йогой. Я называю это – посильная йога. Плечи – от ушей, спина прямая, дыхание ровное. Ни одной секунды зря, пока кто-то тратит жизнь на то, что мы сделаем хорошо без всякого списка. Мою жизнь вы не потратите.

_____________

Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.

стало ярче, стало веселей

Попробовала сегодня апельсин, который не знаю как называется. В красно-оранжевой кожуре, а внутри – багровый. Продавец сказала, сорт такой. Мало где продаётся, потому что большинству не нравится. А мне понравилось, что-то среднее между апельсином и грейпфрутом, а грейпфруты я люблю. Только чистить трудно и немного неуютно от его цвета (у слова багровый негативная эмоциональная окраска, даже у самого по себе, вне контекста).

Вообще я купила их не из любопытства попробовать, а потому что красивые.

Пр, пр!

Как-то иду на бассейн, слышу – пахнет хлебом. Вижу – мужчина идёт навстречу с букетом багетов. Откуда он вышел, я не заметила, потому что я торопилась. Но в первое же время, когда я не торопилась, а именно – сегодня утром – я пошла разыскивать хлебные места.

Одно здание и три двери. Из первой мужчина с багетами вряд ли бы вышел, из второй – тоже. Третья – просто дверь, белая, без всяких вывесок, но я смотрю очень внимательно (я всегда внимательна, когда дело касается того, что я ем) и вижу кнопку звонка. а рядом – стикер, на котором почерком не отличника написаны иностранные буквы.

Первые три буквы – bro – мне знакомы (я поклонница how i met your mother). Последние буквы  – bakery. Я – Беккер, я знаю, что значит bakery. И нажимаю кнопку звонка.

Ничего не происходит.

Я думаю, что, наверное, ещё не работают. Но нажимаю снова.

Через две секунды выходит он, самолично. Большой, и чистенький, и пахнущий мукой. И говорит:

– Спасибо, что проверили наш звонок!

Идём вниз по ступенькам:

– Смотри, какой у меня велосипед. Немецкий.

Потом опять вниз.

– Я хочу круассаны. Два.

Он берёт с доски круассан. Один из многих. Разрезает его ровно пополам специальным ножом и изучает. Потом говорит мне:

– Четыре рубля.

Я вытаскиваю пять рублей и, пока он ищет сдачу, вытаскиваю пятьдесят и ещё пятьдесят копеек и говорю:

– Давай три. Один я подарю одному человеку.

– Возьми хлеба! – и он откидывает покрывало из небеленого льна, а под ним – свежие хлебы и багеты, красавцы.

Но хлеб мне не нужен. И тогда он мне хлеб дарит, а дают – бери.

Я беру и иду на работу, где дарю круассан человеку, который ни за что в жизни не потратит два рубля на круассан, а хлеб мы режем на ломти, и каждому достаётся, и всем вкусно, и всем я рассказываю, где такой хлеб можно купить, правда, не рассказываю почём, потому что сама я его не покупала.

А сама я (чуть позже) съедаю круассан. И этот круассан – прекрасен. Изнутри он пахнет хлебом, а корочка хрустит и кусочек корочки слетает с него – тонюсенький, как розовый лепесток.

Ленуся (ёще позже) констатирует:

– Лучше, чем в Берлине.

***

Не буду сравнивать с Brioche. У них круассаны тоже прекрасные, но ты нам ближе.

P.S.

Пр, пр! означает Прохоров, прекрасно!

фух, с Ленусей радовались, обнимались и целовались

Из белорусских денег я больше всего люблю рубли, у меня даже не поднимается рука их тратить. Не только поэтому я стараюсь везде и всегда, где и когда можно, пользоваться безналичными деньгами. И сегодня я их потеряла, представьте. Все карточки за раз. К счастью, мне надарили много монеток, хватило купить большой торт и выпивки. А вечером дома к ещё большему счастью карточки нашлись. Не сами, я их искала, а до этого (до того, как я приехала с работы) их искал ребёнок. Ребёнок искал везде, где возможно. Мне пришлось искать уже в невозможных местах. Естественно, параллельно я делала уборку. И когда уже уборка была закончена, когда я совсем уже отчаялась, когда даже открыла Интернет-банкинг, чтобы всё-таки карточки заблокировать (даже нашла нужное меню, посидела, подумала, думаю – ну, ещё чуточку поищу), тогда я их и нашла. Все сразу, в неожиданном, но объясняемом месте.

Эта сегодняшняя потеря была хорошим поводом (не причиной) порыдать, но я как ни старалась, не осилила выдавить из себя даже слезинки. Я подумала даже, может, я подавляю свои чувства? Но потом, когда карточки нашла, чувства я выражала очень бурно. Наверное, самый странный день рождения из всех моих предыдущих. И понедельник, и временное безденежье, и не объелась, и не напилась, и в шахматы играла, и на финише опять сижу с немецким. Читаю Дженни Эрпенбек, у которой, кстати, день рождения был вчера, и, кстати, юбилей.

у меня бронза

На дереве номер написан красной краской

Место называется очень даже прозаично – учебно-тренировочная база Федерации профсоюзов Беларуси. Как раз для спартакиады – там достаточно всё по-спартански. Но воздух – хоть ешь, и борща не надо. Из окон корпуса – лес, а за ним видно Минское море. В этом месте оно похоже на реку. И именно в этом месте на Минском море – море упитанных, вальяжных лебедей. Тянут шеи вверх и назад, как будто выражают недовольство.

Где на воде есть лёд, там ещё сидят рыбаки. На берегах снега почти не осталось, топко – ногой не ступить. А если далеко от воды – идёшь, как по надувному матрасу. Под плотным ковром прошлогодних листьев (почему-то не серых, а бежевых) и сосновых иголок земли не видно. Но она чувствуется и чувствуется, что она – чёрная. И живая, будто под твоей ногой выдыхает, а ногу уберёшь – вдыхает.

Пусть здесь повисит