По дороге от офиса до метро – магазинчик одежды. Сашка предлагает:
– Давай зайдём!
Мужья и дети уже дома, и я говорю:
– Давай!
Мы здесь не были никогда. Нам сюда никогда не было надо. Вывеска заманила: «Все джинсы по 200 тысяч».
Всех джинсов оказалось три пары и все 36-го размера. Но раз зашли, пошли смотреть одежду вообще.
Сашка вытягивает блузку-разлетайку, зелёно-пёструю, с чёрными оборками понизу, с нашитыми на горловине бусиками:
– О! Для Олеговны!
Мы дружно хохочем, потому что блузка и на самом деле как на заказ для главной нашей модницы.
– 56-го размера она, – из другого конца магазина сообщает девушка-продавец, как будто хочет нас разубедить. Но мы хохочем ещё громче:
– Точно для Олеговны...
Дальше невозможно не обратить внимание на комбинезон, ярко-сиреневый и длинный.
– Это для Светки, – вдруг говорим с Сашкой одновременно.
– Он с вырезом на спине, – из другого конца магазина, опять разубеждая, вставляет продавец. Но вырез на спине это точно для Светки! О чём мы и кричим с Сашкой почти в один голос.
Смеяться нет сил, убегаем из магазина.
Сашка тянет меня в кулинарию, что вниз по улице.
– Идём-идём, – твердит. – Ты же любишь этот магазин!
Я любила его когда-то, не заходила несколько лет.
Теперь стояла и думала, не купить ли сала, раньше очень вкусное продавали, даже ребёнок ел...
У холодильника томился пьяный мужчина – неинтеллигентного вида, в очках. Раздражённо говорил в телефон:
– Какая тебе разница, какое пиво?! Всё оно здесь светлое...
А Сашка выбирала полендвицу. Надо видеть Сашку, выбирающую что-то в магазине.
– А дайте, я ее потрогаю, пажааалыста! Через пакет.
Продавец – приятная блондинка, такая полная, что ходит прихрамывая, улыбается. Тянет Сашке пакет. Сашка жмякает полендвицу.
– А вдруг там сала много внутри? Разрежьте её, пажааалыста!
Женщина разрезает кусок, поднимает его в руке – высоко, чтобы Сашка могла рассмотреть – сала мало.
– А второй покажите, пажааалыста!
Продавец показывает второй.
– Я возьму оба куска, – говорит Сашка и спрашивает: – Картошки у вас нет?
– У нас только готовая продукция, – женщина улыбается.
– Глянь, – это Сашка уже мне. – Щавель в банке.
Я удивляюсь. Слышу, Сашка тянет продавцу:
– А покажите, пажааалыста!
Та, улыбаясь, прихрамывает к полке и обратно. Сашка принимает поллитровую банку с густой тёмно-зелёной жидкостью.
– Так это не листья, – не скрывает разочарования.
– Да! – улыбается продавец. – Но, вы знаете, очень вкусный!
– Вы пробовали? Варили суп?
– Постоянно варю, – улыбается продавец. – Добавляю картошку и немного манки...
– Ага! Чтобы погуще было, – кивает Сашка...
– И ещё, – продавец поднимает кверху указательный палец. – Кусочек сыровяленой колбасы. Ой, как вкусно получается!
Я вижу, что за нами очередь собралась. И все, даже неинтеллигентный мужчина в очках, с интересом слушают рецепт.
Щавель Сашка всё-таки не берёт. Идём на метро. Но застреваем ещё в парфюмерном.
Пробуем с десяток мужских ароматов, у стеллажа с Armand Basi даже садимся на корточки. Сашка рассказывает, что она покупала отцу и мужу и как ведут себя ароматы. Я слушаю её очень внимательно, но не слушаюсь, беру с полки Burberry Weekend (что нравится мне). На кассе выясняется: терминал не работает. А наличных у меня недостаточно. Приходится оставить коробочку продавцу. Ну и ничего...
В метро расстаёмся. Сашка едёт домой, а я через станцию поднимаюсь на белый свет. В цум. Надо купить ребёнку трусики и колготки, и мужу носки.
В цуме бываю пару раз в неделю, носки покупала сто лет назад. Там, где раньше их продавали, теперь отдел изделий из кожи от «Маккей». Радуюсь за предпринимателя, но носки важнее. Топаю в поисках. По магазину, в котором на удивление пусто. У входа в отдел одежды – три охранника. В чёрных костюмах, белых рубашках и красных галстуках. У кассы – продавец в розовом костюме. Спрашиваю её:
– Где мужские носки?
– На другой стороне.
На другой стороне – обувной отдел. Захожу, там – два стеллажа с носками. Стою выбираю. Вижу – ко мне идёт охранник, из троицы. Что, интересно, не так?
– Девушка, – шепчет он, наклоняясь. – Вы не туда пришли, не дошли. Здесь выбор плохой, а там дальше целый отдел. Там выберете.
Я выхожу из обувного и иду дальше, в целый отдел.
Улыбаюсь.
Ладно, я всё придумала, никакого мужа у меня нет.
– Давай зайдём!
Мужья и дети уже дома, и я говорю:
– Давай!
Мы здесь не были никогда. Нам сюда никогда не было надо. Вывеска заманила: «Все джинсы по 200 тысяч».
Всех джинсов оказалось три пары и все 36-го размера. Но раз зашли, пошли смотреть одежду вообще.
Сашка вытягивает блузку-разлетайку, зелёно-пёструю, с чёрными оборками понизу, с нашитыми на горловине бусиками:
– О! Для Олеговны!
Мы дружно хохочем, потому что блузка и на самом деле как на заказ для главной нашей модницы.
– 56-го размера она, – из другого конца магазина сообщает девушка-продавец, как будто хочет нас разубедить. Но мы хохочем ещё громче:
– Точно для Олеговны...
Дальше невозможно не обратить внимание на комбинезон, ярко-сиреневый и длинный.
– Это для Светки, – вдруг говорим с Сашкой одновременно.
– Он с вырезом на спине, – из другого конца магазина, опять разубеждая, вставляет продавец. Но вырез на спине это точно для Светки! О чём мы и кричим с Сашкой почти в один голос.
Смеяться нет сил, убегаем из магазина.
Сашка тянет меня в кулинарию, что вниз по улице.
– Идём-идём, – твердит. – Ты же любишь этот магазин!
Я любила его когда-то, не заходила несколько лет.
Теперь стояла и думала, не купить ли сала, раньше очень вкусное продавали, даже ребёнок ел...
У холодильника томился пьяный мужчина – неинтеллигентного вида, в очках. Раздражённо говорил в телефон:
– Какая тебе разница, какое пиво?! Всё оно здесь светлое...
А Сашка выбирала полендвицу. Надо видеть Сашку, выбирающую что-то в магазине.
– А дайте, я ее потрогаю, пажааалыста! Через пакет.
Продавец – приятная блондинка, такая полная, что ходит прихрамывая, улыбается. Тянет Сашке пакет. Сашка жмякает полендвицу.
– А вдруг там сала много внутри? Разрежьте её, пажааалыста!
Женщина разрезает кусок, поднимает его в руке – высоко, чтобы Сашка могла рассмотреть – сала мало.
– А второй покажите, пажааалыста!
Продавец показывает второй.
– Я возьму оба куска, – говорит Сашка и спрашивает: – Картошки у вас нет?
– У нас только готовая продукция, – женщина улыбается.
– Глянь, – это Сашка уже мне. – Щавель в банке.
Я удивляюсь. Слышу, Сашка тянет продавцу:
– А покажите, пажааалыста!
Та, улыбаясь, прихрамывает к полке и обратно. Сашка принимает поллитровую банку с густой тёмно-зелёной жидкостью.
– Так это не листья, – не скрывает разочарования.
– Да! – улыбается продавец. – Но, вы знаете, очень вкусный!
– Вы пробовали? Варили суп?
– Постоянно варю, – улыбается продавец. – Добавляю картошку и немного манки...
– Ага! Чтобы погуще было, – кивает Сашка...
– И ещё, – продавец поднимает кверху указательный палец. – Кусочек сыровяленой колбасы. Ой, как вкусно получается!
Я вижу, что за нами очередь собралась. И все, даже неинтеллигентный мужчина в очках, с интересом слушают рецепт.
Щавель Сашка всё-таки не берёт. Идём на метро. Но застреваем ещё в парфюмерном.
Пробуем с десяток мужских ароматов, у стеллажа с Armand Basi даже садимся на корточки. Сашка рассказывает, что она покупала отцу и мужу и как ведут себя ароматы. Я слушаю её очень внимательно, но не слушаюсь, беру с полки Burberry Weekend (что нравится мне). На кассе выясняется: терминал не работает. А наличных у меня недостаточно. Приходится оставить коробочку продавцу. Ну и ничего...
В метро расстаёмся. Сашка едёт домой, а я через станцию поднимаюсь на белый свет. В цум. Надо купить ребёнку трусики и колготки, и мужу носки.
В цуме бываю пару раз в неделю, носки покупала сто лет назад. Там, где раньше их продавали, теперь отдел изделий из кожи от «Маккей». Радуюсь за предпринимателя, но носки важнее. Топаю в поисках. По магазину, в котором на удивление пусто. У входа в отдел одежды – три охранника. В чёрных костюмах, белых рубашках и красных галстуках. У кассы – продавец в розовом костюме. Спрашиваю её:
– Где мужские носки?
– На другой стороне.
На другой стороне – обувной отдел. Захожу, там – два стеллажа с носками. Стою выбираю. Вижу – ко мне идёт охранник, из троицы. Что, интересно, не так?
– Девушка, – шепчет он, наклоняясь. – Вы не туда пришли, не дошли. Здесь выбор плохой, а там дальше целый отдел. Там выберете.
Я выхожу из обувного и иду дальше, в целый отдел.
Улыбаюсь.
Ладно, я всё придумала, никакого мужа у меня нет.
Комментариев нет:
Отправить комментарий