на работе

Ленуся звонит:

– Я опоздала на автобус.

Это значит, опоздала на занятие, которое у неё раз в неделю.

Я разозлилась, но, кроме «Ладно, ок, до вечера», ничего не сказала. Понимаю, всякое бывает.

Но злость-то осталась. А я кофе как раз собиралась пить, уже сварила; и кексик на тарелку положила. Но, раз уж разозлилась, взяла и позвонила на одно из аховых столичных предприятий, куда давно надо было звонить, но не решалась никак, потому что разговор обязательно неприятный бы вышел.

Вот бывает. Проблема есть. И не решается, потому что есть конкретные причины и вытекаемые следствия. Но чувствуешь – никакие конкретные причины на самом деле не при чём. Просто люди злятся. Злятся – вот и вся причина, одна единственная.

Злятся, не хотят думать, не будут понимать. Но ждут, ждут, когда ты позвонишь, чтобы злость продемонстрировать.

Дождались. Злость выплескивают, врут при этом и при этом делают вид, что честные.

А мне важно, что позвонила наконец всё-таки и что всё оказалось именно так, как я и думала.

Трубку положила и почувствовала, как хорошо стало. И даже без кофе с кексиком.

Проблема, конечно, осталась. Отношение к ней стало другое.

Я потом на немецкий шла себе и веселилась, безосновательно уверенная, что никакой проблемы через несколько дней уже не станет.

Потом спускалась в переход по ступенькам – передо мной мама вела за руку мальчишку. Думала о чём-то. Тут из-за поворота мужчина вышел стремительно. И прямо в мальчика. И мальчик на меня полетел.

Я его поймала. Он был мягкий, но крепкий. Как плюшевый мишка.