3672

У нас почти дореконструировали станцию. В переходе достраивают подъёмник. Вот-вот откроют новое зданьице, вокруг которого уже всё работает: тротуарчики, лестницы, пандусы.

Стою, жду поезда, за современным, минималистичным, почти изящным фонарным столбиком – труба, из которой идёт дым. Смотрю на это всё и думаю, что мне больше нравится то, что стало, хотя это, возможно, неправильно.

В прошлом году, в августе-сентябре, на станции дядечка овощи продавал. Я брала у него красивые, гладенькие, блестящие баклажаны, всегда по полтора рубля (а в магазине и за шесть, и за семь продавали). У дядечки была палатка, металлическая сборная, но на ночь он её оставлял. Я ходила мимо по ранним утрам на станцию каждый свой рабочий день, палатку эту не разглядывала, а 22 сентября случайно увидела, что на выставленных стеллажами палетах (их он тоже оставлял), для каждой кучки овощей или фруктов аккуратно выложена подстилка из нарезанных на небольшие куски гофрокоробов. Чтобы помидоры, баклажаны или даже чеснок лежали целый день не на жёстком дереве, а всё же на картоне. И всё вот это дядечка бережно (я точно знаю, что бережно) нарезал и выкладывал, и все эти драгоценные картонки он тоже оставлял на ночь (!) и никто их не трогал.

А 27 сентября 2018-го был очень сильный ветер, и ночью он дядечкину палатку снёс. Я утром увидела и постаралась запомнить, чтобы вечером обязательно посмотреть, поставят ли её на место. Потом пошла на электричку и решила ждать её не как все – на платформе, а на ведущей к платформе временной деревянной дорожке. У дорожки – перила, всё как положено. Вот я на них облокотилась и представляла себя Пушкиным на картине «Пушкин  на берегу Чёрного моря». Александр Сергеевич там возлегает (а я стояла) и смотрит на Чёрное море (а я смотрела на набросок будущего современного перрона из наложенных бетонных плит).

Вечером того дня дядечкина палатка стояла на месте. А вечером сегодня невозможно уже даже представить на этой станции никаких дядечек с палатками.