Я думала, что сегодня вечером мне надо будет идти на работу, поэтому вчера после ночной три часика поспала и за дела. Утром проснулась, сразу в пекарню позвонила (уточнить, во сколько именно приходить), а мне Елена Михайловна: «Сегодня отдыхайте. А насчёт завтра я вам позже позвоню». И уже через час примерно позвонила. Я увидела звонок и сразу мысль – придётся всё-таки сегодня выходить, но трубку сняла и услышала: «Завтра тоже отдыхайте».
То есть на работу мне теперь только в субботу вечером.
А у меня все важные дела переделаны. И настоящее лето. И последнюю рабочую смену, наделав выводов из двух предпоследних смен, я рулила обстоятельствами, а не они мной, настроение поэтому прекрасное.
Делали неважные дела.
Была у меня идея покрасить подошвы старых лидских кедиков в серебристый цвет. Краску я купила в цуме по халве, хорошую краску, дорогую. И сегодня не без помощи Ленуси покрасила подошвы, а потом – чтобы краску не оставлять – стул и хватило ещё на табуретку. Теперь у нас одна старенькая и страшненькая, а вторая – гламурная.
Подтвердился вирус у Алёнкиных родителей, Алёнку тоже отправили на больничный. И Огурецкая – симптомная, её отпустили из редакции работать дома.
В пекарне никто не болеет.
Днём было очень жарко (а в голове Брендон Ури бесконечно с I'm dreaming of a white Christmas). Бельё стираное сушила на улице.
Грела заодно на солнышке пальто и пуховик.
А к вечеру поднялся ветер, я побежала всё снимать и лес за спиной так шумел, что было страшно, потом началась гроза. И дождь до сих пор, льёт уже третий, наверное, час.
На ужин ели молодую картошку варёную.
Алкоголь не продают. Но у меня капелька белого грузинского ледяного вина со Светкиного др.
Была. Уже нет ни капельки.
То есть на работу мне теперь только в субботу вечером.
А у меня все важные дела переделаны. И настоящее лето. И последнюю рабочую смену, наделав выводов из двух предпоследних смен, я рулила обстоятельствами, а не они мной, настроение поэтому прекрасное.
Делали неважные дела.
Была у меня идея покрасить подошвы старых лидских кедиков в серебристый цвет. Краску я купила в цуме по халве, хорошую краску, дорогую. И сегодня не без помощи Ленуси покрасила подошвы, а потом – чтобы краску не оставлять – стул и хватило ещё на табуретку. Теперь у нас одна старенькая и страшненькая, а вторая – гламурная.
Подтвердился вирус у Алёнкиных родителей, Алёнку тоже отправили на больничный. И Огурецкая – симптомная, её отпустили из редакции работать дома.
В пекарне никто не болеет.
Днём было очень жарко (а в голове Брендон Ури бесконечно с I'm dreaming of a white Christmas). Бельё стираное сушила на улице.
Грела заодно на солнышке пальто и пуховик.
А к вечеру поднялся ветер, я побежала всё снимать и лес за спиной так шумел, что было страшно, потом началась гроза. И дождь до сих пор, льёт уже третий, наверное, час.
На ужин ели молодую картошку варёную.
Алкоголь не продают. Но у меня капелька белого грузинского ледяного вина со Светкиного др.
Была. Уже нет ни капельки.
 |
| Это в хате у Сергуни Татура (прикольно про пожилого почти дядьку писать «Сергуня») снимала 10 октября 2018 года. Это не Сергуни, конечно, а досергуниных хозяев, а ему самому просто некогда за работой посмотреть, что у него там по стенам висит. Мне тоже за работой много чего некогда, поэтому я стараюсь вне работы про пекарню не думать вообще. Мне и другой работы хватает |
Комментариев нет:
Отправить комментарий