7089, или Поняла в последние минуты

...Зимою в деревне до такой степени мало дела, что если кто не причастен, так или иначе, к умственному труду, тот неизбежно должен сделаться обжорой и пьяницей или тургеневским Пегасовым. Однообразие сугробов и голых деревьев, длинные ночи, лунный свет, гробовая тишина днём и ночью, бабы, старухи – всё это располагает к лени, равнодушию и к большой печени...
Антон Чехов (в письме Алексею Суворину, 22 ноября, а год не знаю)

Опять приснилось. Днём. Дом. Не мой. Полный людей. В основном незнакомых. Но они, вроде как, мои родственники. И они почему-то фотографируются на память. Без меня. Собрались все в комнате, я вижу их через открытую дверь с улицы. Время года – не понятно, но погода хорошая.

– Закройте, закройте дверь!

Кто-то говорит, чтобы я их не видела. Я совершенно не переживаю по этому поводу. Мне не обидно. Нет никакого недоумения.

Потому что Варламов только что брал у меня интервью. Не у меня, ставшей знаменитостью, а у меня, какая я есть сейчас. Это неожиданно. Он успел задать всего один вопрос, но я так гладко ответила на него, так естественно, что не нарадуюсь.

Помню ещё, что курю. И пепел длинный падает на пол и я думаю, что надо бы его смести.

Вообще, в доме страшный бардак. Но одна только мысль о том, что надо бы убраться, приводит меня в уныние.

Весь день – снег, тихенький.

Спала мало. Тренировалась, стирала. Ездила в баню. Очень было комфортно. Мало людей и в парилках комфортно. В финской минут сорок пролежала для начала, пока не согрелась до костей, потому что до костей промерзаешь сейчас от этих первых влажных морозов, которые, как обычно, нежданные.

Уже который день, день шестой, наверное, ем один раз в день. Чтобы запустить процесс аутофагии (чтобы вылечить щитовидку). Вес держится, то есть дефицита калорий нет. Меню выстраиваю очень и очень грамотно. Стараюсь.

Третьего дня и день до этого было тяжело, всё – как сквозь вату. Но тренировки не бросала даже, просто сбавила интенсивность. Я и до этого её снижала, в зависимости от самочувствия.

Вчера полегчало, я посильнела. А сегодня как-то даже почти обычно всё.

Правда, после ужина, вместо того, чтобы поработать, прилегла, подремала час. И опять мне вдруг приснилось. Приснилась мысль. Вот рабочая смена моя – двенадцать часов. А если бы я в выходной двенадцать часов писала?

Я тут же встала.

До конца дня уже оставались минуты.

***

Сделала руководству предложение по поводу пенсионеров.

Появилось любимое французское слово. Parapluie. Правильно произносить пока не научилась.

Адресат Чехова, Алексей Суворин, популяризовал, кстати, лечебное голодание.

____________

Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.