низко, высоко, низко

Когда сегодня ты написал про последний роман Улицкой «Блеск!», я сначала очень разозлилась. Подумала, ну вот доводит же меня специально, специально же доводит.

Потом не выдержала – боже, какая же сырость и серость на улице! И людей никаких – села на лавочку и порыдала. И сама не понимала зачем. И теперь не понимаю.

Нет, не обидно. Нет, не ревность. Ужас какой-то. Какой-то, как всё, серый и сырой.

К счастью, до автобуса было долго и я пошла пешком, зашла в магазин и нашла свитер. Он был на меня, но был дорогой. И я стояла в примерочной в этом свитере, и разглядывала себя критично, искала, в чём бы посомневаться, и отвечала на твои смс-ки, и прикидывала – если купить, чем придётся жертвовать в январе, который обещает стать финансово неблагополучным.

Выбор пал на брать, когда увидела на бирке «Сделано в Италии».

Из магазина я вышла на пустую остановку, и до автобуса опять было долго, и я подумала, может, опять поплакать, и даже постаралась, но тут какая-то женщина пришла, рыженькая с бровями, и бомж, и старушка, которой было, наверное, лет сто. Старушка курила давно обеззубившим ртом, но вид у неё при этом был, как у капитана с трубкой в рубке. Одним своим видом отвлекала меня от глупостей.

И когда я доехала до Немиги, пошла не в универмаг, а в Екатерининскую церковь. Никогда в жизни там не была. Ты был? Там своды – больше неба. Заходишь и смотришь сразу вверх, и больше никуда смотреть не получается.

кофе крепче

Местные алкоголики в любой местности пить начинают с утра. В начале девятого я иду на электричку, а они – уже из магазина домой, нервные и воодушевлённые. Это те, которые вообще не работают. Даже если вообще нет денег, деньги на выпивку есть всегда, это местный закон любой местности, я с его действием тесно сталкивалась в студенчестве.

Сегодня было не так. Ленуся пошла в школу, но вернулась быстро, сказала, что в темноте во дворе стоит собака. И ждала в коридоре. А я смотрела в окно и ждала пока собака уйдёт. Потом Ленуся пошла в школу снова. А я пошла на поезд.

Навстречу никто не шёл. А на станции парень стоял, курил и пил кофе из одноразового стаканчика.

Вот у любого ощущения есть причина. Одно дело, когда видишь с утра алкоголиков. А тут в неуютном нашем посёлке этот маленький одноразовый стаканчик – белым пятном в черноте. И всё. И совсем другое уже настроение.

Где он его купил, не понятно. Раньше, знаю, кофе продавали в двух ларёчках, но сейчас (давно уже) пятачок за зданием станции реконструируют и там пока ничего не работает. В магазинах кофе не продают. Какая-то загадка. Как будто он приехал с этим кофе (откуда?). Или пришёл из дома (зачем?). Или будто вообще из ничего материализовался, чтобы я опять убедилась.

просто пятница

У маленького продовольственного магазина в центре Минска (особенность Минска – в центре есть забытые большими людьми места) бабушка, собрав в сумку баночки с вареньем и квашеной капустой, и порезанную на доли большую тыкву, наклоняется низко-низко (даже несмотря на длинное коричневое пальто, заметно, что она сгибает ноги в коленях). И тянет ещё вниз правую руку – к аккуратному, почти беленькому деревянному ящику. Он на земле стоит перевёрнутый, на него она баночки выставляла на продажу, чтоб не на асфальт.

Кто-то из простых людей торопится уже помогать, но она просовывает всё-таки между дощечек палец в перчатке, цепляет ящик и легко поднимает его, медленно разгибаясь. И бодро говорит соседке, убирающей головки чеснока и яблоки с расстеленной на асфальте клеёнки:

– Галина Александровна, до свидания! Хороших выходных!

после снега, перед Новым годом

У меня большая чашка чаю, учебники и куча времени. Поэтому отвлекаюсь, смотрю в окно, на детей на куцых боровлянских горках со свежевылепленными снеговиками.

Чувствуется, именно такая погода должна быть под Новый год, чтобы днём накататься до заледеневших штанин и рукавов, бежать домой и забираться в ванну отогреваться. А потом – праздник. Ёлка, стол, игрушки, подарки.

Обязательно – пряники и виски.

И снег зимой быть обязан.

я ничего не теряю

Потеряла перчатки.

Вчера вечером пришлось сей факт признать. А до того я надеялась, что просто засунула их куда-нибудь за временной ненадобностью, ведь было тепло, нужды в перчатках не было, а тут похолодало, ищу, ищу везде, и дома, и на работе, а их нигде нет.

Всё-таки опять потеряла, которую уже пару. Расстроилась и разозлилась. Решила, что новые больше покупать не буду, по крайней мере, в этом сезоне.

Утром сегодня было у меня в запасе время, вытащила из дивана мешок с тёплыми вещами, а из мешка вытащила не знаю, как назвать этот предмет гардероба. Мама моя связала его для моей дочки. Длинный полосатый шарф пополам поперек сложен и зашит от линии сгиба (по принципу башлыка), а по концам шарфа – варежки, правая и левая. Удобная вещь, скажу вам, – тёпленький, лёгкий, растягивается. Можно просто как шарф на шею намотать (варежки в складках хорошо прячутся), а можно и как головной убор носить – «уши» вокруг шеи и вниз к рукам, а руки – в варежки.

Ленуся, конечно, такое не носит. Это по молодости она была большая модница, и всякий раз, возвращаясь откуда-нибудь не из Беларуси в Беларусь, мы везли несколько головных уборов. А теперь она носит только чёрную шапку. Шапка клёвая, высокая и с медными наклёпочками, но Ленуся её сворачивает до тех пор, пока не свернёт внутрь все наклёпочки. И получается самая обыкновенная шапка.

Остальные все Ленусины шапки по очереди ношу я. Сегодня пришла очередь шарфика-башлыка, потому что он с варежками.

И вот иду на работу и вижу: на асфальте прямо перед моими глазами под моими ногами аккуратненько лежат две чёрные перчатки. Сразу подумала (первая же мысль была) – для меня. Вокруг – вообще никого и рядом ничего вообще такого, на что можно было бы перчатки положить, дабы их увидел хватившийся хозяин, – ни урны, ни деревца, ни кустика, ни лавочки, а только тротуар, газон и проезжая часть. Точно, думаю, для меня. Подняла их – как новенькие и мой размер, и как я люблю – без вставок, нашивок и вышивок. Натуральная кожа, на тёплой подкладке. Ну точно для меня были перчатки. Надела их и дальше пошла. И немножко себя утешала, что мои утерянные тоже ведь кому-то достались.

Только вечером вспомнила, что друг сердечный, выслушивая мои злые обещания на перчатки больше не тратиться, обещал мне перчатки подарить. И осенило – это же он мне так подарок преподнёс! А то придумала, что это Мироздание, решившее, что шарфик-башлык – слишком уж сложно (или несерьёзно).

мужчина играет

В Минске в подземном переходе, который на проспекте Машерова (у казино «Белая Вежа»), мужчина играет на аккордеоне. Может, не на аккордеоне, а на гармони. Музыка такая естественная, что не важно, откуда, и я только теперь, когда начала писать, задумалась, потому что боюсь ошибиться.

Я так пишу, как будто он там постоянно играет. Но я не знаю. До сегодняшнего дня я его один только раз видела, нет, слышала, потому что на самого мужчину не посмотрела даже, очень торопилась и замёрзшая была, дождь был.

Поэтому и денег не положила, хотя я всегда даю денежку тем, кто нравится, как играет.

Мужчина играет хорошо – очень чисто и очень просто, и с душой. Подростки многие тоже с душой играют и поют, но всё-таки как бы самоутверждаются и ради денег, и ещё часто кажется, что они торопятся (а, может, постоянно на высоком старте из-за милиции). А мужчине как будто вообще ничего не надо и он никуда не торопился ни тогда, ни сегодня. И я сегодня не торопилась. И обрадовалась, когда опять его услышала, потому что в прошлый раз извелась, что не заплатила.

Очень-очень обрадовалась. Вытянула денежку из кармана. Он увидел меня, сделал паузу и вскинул приветственно правую руку:

– Дорогая! Солнышко! Спасибо!

И я сразу испугалась и заторопилась. А он, наверное, выпивший был.

Играет он, действительно, хорошо. Честно.

привозили в гости племянника

Когда увезли и когда разобрали мы дома завалы бумажечек разорванных, крошек, бусин, красок и карандашей, я сказала Ленусе:

– А представляешь, когда у Егора с Любой двое будет детей? Придётся нам точно эмигрировать.

Ленуся согласно кивнула и добавила серьёзно:

– В Мексику.

никаких заголовков

Сегодня была чёрная ночь. Неожиданное вино. Дождь, как капель. Транспорт уже не ходил, а таксист получил чаевые, которых не заработал.

Было то же пальто, та же куртка, но другая погода.

И прожитый год, вместивший целую жизнь.

Любовь она только тогда, когда не только благодаря чему-то, но и чему-то вопреки.

паровозик из Колодищей...

Сегодня опоздала на работу по уважительной причине.

Думала вечером про утро пост написать. Но нет, нет уже вечера. Скоро снова утро.

в Хельсинки, из Хельсинки

Если есть возможность съездить на пароме из Таллинна в Хельсинки, эту возможность обязательно надо использовать.

Расписание, цены, всё есть на сайте, в том числе и на русском языке. Я собиралась купить билеты онлайн, но не решилась. Тогда ещё представляла себе Хельсинки скромным серым заснеженным городом, вдруг, думаю, передумаем и не поедем. Но как только мы приехали в Таллинн, мы догуляли от автобусного вокзала до Вируских ворот старого города, а порт там сразу, близко, справа.

Не утерпели прогуляться и туда. Там уже перед покупкой билетов устоять было невозможно.

Каким-то загадочным образом билеты туда-обратно очень дешевы получаются. Как будто вообще билет туда-обратно стоит дешевле билета туда. Это я ещё на сайте заметила. А в кассе заплатила ровно столько же, сколько насчитывали на нас обеих на сайте.

Из порта отправились заселяться в Pirita spa hotell. На следующее утро вышли из него прямо на берег моря и шли по песку в сторону порта, а параллельно шёл по морю из Хельсинки тот самый паром, билеты на который лежали в моём кармане.

Когда мы до порта добрались, нам навстречу, активно общаясь, уже шли с парома финны. И почти все прямиком – в закусочную в торговом центре.

В порту, когда заходишь в здание терминала, на табличках указано, куда идти на посадку. Мы поднялись на эскалаторе до турникетов. Подставляли сканеру свой билет, он упорно не выключал красный крестик, а у других пассажиров загоралась зелёная стрелочка и створки открывались. Тогда мы пошли обратно в кассу и там, опять предъявив паспорта, получили вдобавок к своей распечатке четыре картонные карточки с штрих-кодами. Две плацкарты в Хельсинки, две из Хельсинки.

После турникетов – зал ожидания и магазин с бесполезными сувенирами и килограммовыми упаковками Toblerone. Мы не долго ждали: объявили посадку и все пошли по коридору типа аэропортовского. Идти долго, наверное, с целую автобусную остановку. И всё время немножко вверх, потому что паром девятиэтажный, а посадка осуществляется где-то этаже на четвёртом.

Паром, как отель. Много места, лестницы, ковровые дорожки, бутики, магазины, кафе и рестораны, игровые автоматы. Этажи с каютами, этажи с парковками. Лифты... Мы по лестнице поднялись на 8-й этаж и сели на диванчик у окна у киоска фрозен-йогурта. И периодически выбирались на воздух, на верхнюю палубу. Там лавочки, морозостойкие фотографы и можно вообще свободно перемещаться. Кто-то еще курил стоял у урны, какое удовольствие? Ветер жёсткий, слезит глаза.

А внутри – как в отеле. Тепло, светло, запахи, кофе, еда, развлечения...

На пароме работает wi-fi. Вводишь код с билета и 500 мегабайт трафика – пожалуйте вам. В бизнес-классе, наверное, без лимита.

Если речь не идёт о бизнес-классе, везде можно сидеть в кафешках просто так, ничего не заказывая. Не погонят. Мы же всё-таки не выдержали, купили йогурт, хотя долго держались. 100-граммовая порция с двумя топпингами стоила 3,50. В городе раза в два дешевле.

В стакане – йогурт, голубика и халва.
А на фотообоях почему-то Флоренция. Я узнала по Понте Веккьо и куполу Санта-Мария-дель-Фьоре

Рядом с нами была детская площадка (для детей от 0 до 6 лет), там гужевались дети разных возрастов и национальностей. А родители рядом за столиками ели жареную картошку. Был один немецкий негритёнок, годовалый, с очень красивой негритянкой сестрой лет шести и очень красивой бледнолицей мамой, про которую я решила, что она эстонка, вышедшая замуж за немца. Негритёнок играть ни с кем не хотел, в том числе и с сестрицей, и другим играть не давал. Капризничал. Признавал только маму. Но потом выбрал из пассажиров белого (седого) эстонца (наверное, чужого чьего-то папу, потому что мальчик какой-то мужчину этого звал периодически «Паппа! Паппа!») и приходил время от времени к нему посидеть на коленях. И улыбался тогда довольный, а мы все радовались ямочкам на его коричневых щеках и тому, что он вопить переставал.

Это уже Финляндия

В Хельсинки прибыли не в тот порт, который себе представляли, но вслед за всеми с парома вышли и сразу – карты города в свободном доступе и огромном количестве. И на указателях написано по-русски, что до центра можно доехать на трамвае, билеты в автомате.

Автомат в здании порта не ищите, он, как выйдете, сразу на улице. Нам об этом сообщили два полицейских, которые, по их же словам, по-русски не говорят, но чуть-чуть понимают.

В порту мы ещё на табло посмотрели, во сколько и откуда обратная посадка. Чтобы не терять зря время, в порт вернулись прямо перед посадкой.

Обратно шли, народу на пароме было очень много. Пришлось постараться, чтобы найти где присесть. А в каютных отсеках мужчины с ноутбуками лежали на ковровых полах, кто-то даже спал. Ехали в основном мужчины, заказывали в кафешках большие порции и пили крепкий алкоголь. Отчётливо чеканя глухие согласные, шумели за игрой в карты.

Заходило солнце, быстро становилось холодно. На открытой палубе опять курили, но уже не кто-то, а много парней. В черноте ещё горел хельсинкский маяк, а мы уже видели огни своего отеля.

письмо

Спали долго. Завтракали сырниками. Звонили маме. Рассказали, что были в Таллинне, жили у моря и у развалин. Мама сказала, мол, Пирита – с ударением на первое «и», спросила, помню ли я квартирку, в которой ночевали в старом городе, и ещё:

– Там всё так же пахнет кофе с коньяком?

Я не помнила. Там не пахло.

Потом я сделала одно упражнение по немецкому. Надели тёплые носки, резиновые сапоги и поехали в город. На новой швейцарской электричке.

Прошли вдоль Свислочи, через мост, свернули к «Пекину», прогулялись по Красноармейской.

Ленуся слушала музыку в наушниках, меня не слушала, спрашивала:

– Нууууу, доооолго нам ещё?

Пришли к бразильскому посольству. Там дом – босоногий брюнет, будто лохматенький. Сидит в клетчатых штанах, обняв коленки... Полюбовались.

Потом пошли в Национальный художественный на «третьяковку». Я увидела свой любимый «Московский дворик» Поленова. Поленов удивительно рисует свет и жару. И Шишкина «Берёзовый гай». Картина маленькая оказалась. Рассказала Ленусе, что в школе по ней сочинение писали.

Потом в ГУМ зашли. Купили Ленусе колкотки и чёрный маркер.

Потом пили кофе в Cinnabon. Кофе был очень вкусный, а булка мне не понравилась, именно потому что была слишком мягкая и тёплая. А Ленуся после шоколадного капкейка подобрела, стала разговорчивая.

Вышли и пошли опять. Зашли в Собор Девы Марии. Погрелись. Оттуда – в Собор Святого Духа, показала Ленусе свою любимую икону – почти чёрную, которая сразу справа. В церкви пел хор, от свечек было жарко.

Ещё на книжную выставку зашли, а потом – к Лёше, через Большой.

И всё время – пешком, под дождём, под зонтами. Дождь, знаешь, сильный, лужи огромные, огромные пузыри сразу взрываются брызгами. Но ветра обещанного не было. У меня даже руки не замёрзли без перчаток, только всё время из-за свитера чесалась спина.

Ленусю завела, по дороге к метро продавщицу встретила из овощного, сказала ей «Здрасьте!», она мне «Привет!». Успела ещё забежать к Комаришке за объективом и вспышкой. И даже в редакцию успела занести, чтобы не тянуть домой и завтра из дома.

Теперь дома...

платно

Сегодня в обеденный перерыв пошла наконец к врачу-физиотерапевту.

Месяца два назад врач-невропатолог определила у меня что-то (написано неразборчиво, а на слух я не запомнила) люмбальное. Назначила физиопроцедуры, что сидеть вообще не желательно, бассейн два раза в неделю, массаж... Бассейн – это, конечно, из области фантастики. Массаж – слишком дорого. Вот физкультура у меня теперь исключительно лечебная и утром и вечером. И при каждом удобном случае я стою или лежу, но на работе всё равно сидеть приходится. В общем, спина всё равно болит. Поэтому, повторяюсь, решилась наконец на платные физиопроцедуры в ближайшей к редакции поликлинике, потому что в Колодищах, хоть и бесплатно, неудобно по времени.

Месяца два назад я уже в эту поликлинику пошла, но через сто метров передумала. Подумала, чего опять деньги тратить и время, может, и без того пройдёт. Не прошло. Сегодня опять пошла и дошла.

Поликлиника старая, жесточайшая, аж жуть. Но, как часто у нас в таких случаях случается, люди в ней работают золотые (за исключением регистратуры).

В гардероб куртку сдала, номерок взяла, пошла искать кабинет. В первый же коридор – не там, оттуда – назад в вестибюль. Вижу – гардеробщица (худенькая пенсионерка, модница-премодница: причёска высоченная и из-под белого халатика – что-то чёрное ажурное) – с моей курткой в руках. Спрашивает какую-то женщину:

– Это вы сдавали?

– Нет, – встреваю, – это я.

– Ой, я вам не тот номерок дала... Идёмте!

Потом врач с идеально очерченными помадой губами и просто потрясающим серебряным кольцом вместо обручального уточняла мой диагноз и расспрашивала. Написала направление и отправила в кассу для начала. В кассе выяснилось, что платить надо наличными (а у меня их никогда почти нет) и прилично. А я как бы только из путешествия, до зарплаты на подсосе. Что делать? Соскакивать опять? Но тут вспомнила, что лежит в сумке ещё даже нераспечатанная золотая MasterCard БПС-Сбербанка, на которой овердрафт. Вот и славно! Прогулялась до ближайшего банкомата, денежку сняла, в поликлинику вернулась, расплатилась и пошла к кабинету. Там – очередь, естественно. Естественно, только старенькие сидят.

– Кто последний?

– А?

– Что?

– На какую процедуру? Здесь очереди разные.

– Я не знаю на какую. Невозможно прочитать.

– Дайте я посмотрю.

Даю.

– Нет. Зайдите в кабинет лучше спросите, что у вас там написано.

Захожу в кабинет. Три медсестры пожилые и одна моего возраста. Зачитали мне названия и вышла я снова крайним интересоваться. Заняла две очереди, потому что процедуры мне назначили две. Села ждать.

Смотрела на людей. Никто не торопился, не нервничал. Кто коленку потирал. Кто дремал. Про болезни не говорили. А начали потом обсуждать, что магнит бы надо домой купить.

– А сколько он стоит?

– А электричества он сколько вам накрутит?

– Да сколько там того электричества?

Тут освободилось место на одну из моих процедур и я пошла.

– Вы аж из Колодищей к нам?

– Мне так удобнее, я здесь работаю рядом.

Что-то обсуждали про мое назначение. Спрашивали:

– Где именно спинка болит?

Я вообще не люблю уменьшительно-ласкательное, только от любимых людей, но тут мне было приятно.

Водили по спине чем-то щёлкающим и я прямо ощущала, как спина успокаивается. А ещё слышала за занавеской:

– Девочки, сделайте мне поменьше, пожалуйста, а то чесаться хочется...

Четыре медсестры на несколько десятков пациентов суетились, но как-то без суеты, ни одной секунды не пропадало.

– А чего это вы меня в другой кабинет садите? Вчера я здесь сидела!

– Вот придирчивая бабулька, – говорила про пациентку бабулька-медсестра.

Когда щёлкать у меня закончило, на стул показали:

– Посидите здесь, мы вас сейчас на ультразвук посадим.

Я села.

Из кабинки вышла медленно бабушка и опять: «Девочки!»

– Девочки, что вы тут про платные услуги говорили? Я услышала. Какие-то дополнительные услуги?

– Те же, что и у всех. Женщина платно обслуживается, потому что не здесь живёт.

И бабушка на меня внимательно посмотрела.

– Но, если хотите, и вы можете платить, – девочки шутили.

– А нет, – бабушка развеселилась. – Я лучше домой магнит куплю.

И дальше опять про магнит...

Когда я в гардеробе куртку забирала, уже новая гардеробщица (в три у них смена, наверное) говорила новым стареньким пациентам:

– Мае вы харошие, абалдець!

По дороге домой я бежала мимо лотка с овощами и фруктами и услышала, как мальчик-покупатель говорил тёте-продавцу:

– Даже удивительно, что такие люди сохранились!

А она отвечала:

– Нет, у нас таких нет. У нас все гадкие.

Я у неё давно ничего не покупаю, потому что она всегда недовольная.

ботильоны, словари

Сегодня Оля опоздала на занятие и, когда зашла, все на неё посмотрели. Я, конечно, тоже, а потом ещё и до места проводила взглядом, потому что в руках у неё был пакет с надписью Studio Sutoria. А в пакете – белая коробка.

Дотерпела до перерыва. И сразу пошла:

– Оля, можно посмотреть!

Думала, может, она в магазине студии была. Не угадала – в коробке лежали ботильоны, пошитые на заказ. Точнее – идеально пошитые.

Идеально пошитая красота! Чёрные, на высоком устойчивом каблуке и на платформе. Кожей пахли.

Оля спросила:

– А вы тоже у них обувь шили?

Я сказала, что нет, что только ремонтирую и что ремонтирую только у них.

И вспомнила, что три парочки, прежде чем на лето прятать, надо будет в ремонт занести.

А после занятий про всё забыла, потому что на выходе увидела на стенде институтской библиотеки (с которого что захочется можно абсолютно свободно забирать) этимологический словарь немецкого языка. 23-е издание. Кто вынес на забирательный стенд это сокровище? Может, случайно?

Я его теперь не отдам. Тянула его домой (килограмма на три, наверное, тянет) голыми руками (в смысле – без перчаток). В маршрутке читала, потом тянула опять)))

Я и туфли люблю, и читать.

P.S. Очень хорошее настроение сегодня. Чего и вам желаю))

Ленуся говорит:

– В детстве я думала, что Дали – фокусник.

Выросла.

начало октября

Утром даже по звуку проезжающего станцию поезда было слышно, что мороз.

Даю Ленусе перчатки с овечками, ручной работы, которые она сама ещё год не прошел как, выбирала в Вильнюсе, она возводит глаза к небу. Это из-за овечек.

Сама надела шерстяную шапку и угги. Оделась по-зимнему.

Вышла в подъезд и услышала звук отодвигаемой во дворе крышки канализационного люка.

Всё, наладчики пришли, значит, отопление сегодня будет.

Вышла – точно пришли, в новых толстых сине-оранжевых куртках. И первое чувство – радость. И сразу второе – удивление. И сразу – неприязнь. Наладчики – молодые парни, бухие в жопу оба. Вот по-другому и не напишешь.

Пошла. Свернула в соседний двор и заметила на клумбе ландыши (плоды: на согнутом стебле – ярко-красные ягоды) и оттаивавший на солнце сиреневый цветок чертополоха. Быстро вытащила фотоаппарат (солнце утром движется стремительно) и присела фотографировать.

Один наладчик подошёл ко мне и встал рядом. Второй его окрикивал.

– Да подожди ты! – раздалось надо мной. – Посмотрю... Аааа, оказывается она цветок снимает.

Так сказал, как будто меня и не было. Или как будто я мартышка в зоопарке.

Но я ведь тоже к ним отношусь плохо.

привет, Юлия! Цель достигнута

По дороге с работы торопилась в аптеку успеть заскочить. Вот аптека. Прямо передо мной, тоже торопилась, зашла женщина. Два окошка, у первого – две женщины, у второго – три человека: одна женщина и двое мужчин. Женщина, что зашла передо мной, быстренько встала в первую очередь, третьей. Эх, не знает жизни...

А я за мужчинами встала. Мужчины в аптеке, как в магазине (любом, кроме авто-) – быстренько взяли что надо и ушли. Женщины в аптеке сомневаются, уточняют, раздумывают и прикидывают, может, ещё что пригодится. Я и сама – зашла за глицерином, а пока стояла, подумала, что надо бы взять ещё настойки пиона, а, может, и экстракт для ванн...

По-мужски поступила – купила один глицерин. Когда выходила, опередившая меня на входе женщина так и стояла третьей у первого окошка.

Но я всё-таки на электричку опаздывала. Побежала. И когда бежала, на телефон уведомление пришло. Глянула мельком – от шагомера: «Цель достигнута!» Значит, находила уже сегодня 10 тысяч шагов.

Вот так – день тяжёлый, бежишь не успеваешь, и вдруг достигаешь какой-то цели. Не уведомили бы, ты бы об этом и знать не знал.

мужчина, которого я люблю, не любит, когда я пою

Поэтому сегодня я пою.

Тот случай, когда песня помогает не строить, а ломать, но жить.

К тому же надо разрядить телефон.

Позаимствовала у Ленуси беспроводные наушники и включила на зайцахнет популярное.

Можете себе представить. Ни одной из популярных песен я и представить себе не могла.

Бумбайбумдигибайбай...

Ленуся когда-то была их фанаткой. Теперь она слушает только рок.

Наушники без проводов очень удобны в быту. Хочу – мою посуду, хочу – полы, хочу – танцую под Девочки такие, девочки...

Потом ступорю под Жуём, жуём, мы все жуём...

Пипец какой-то. Ну что, крутая королева, ты свободна?

А 30.02 уже стою и слушаю внимательно:

Мы оба любим листать фотоснимки.

Хруст пластинки и песни Стинга.

Как снимки можно листать и что имеется в виду под хрустом пластинки?

Вообще, чудесный вышел вечер. Мужчина, которого я люблю, всё для этого сделал. Даже наушники купил.

по воздуху

Программисты выходили на крыльцо, выпить кофе с булочками, которые не вытаскивали из пакетов, чтобы не пачкать руки.

– Я два дня по нему скучаю.

– А потом?

– Потом некогда.

О свежем воздухе говорили.

Остальные, кто был на крыльце, курили.

simple опять удивил несказанно))))

Понадобились документы, подтверждающие, что мы ездим в Германию (виза шенгенская немецкая, а границу последние два года пересекаем исключительно в Литве).

Я, конечно, сообразила сразу про билеты на автобус SimpleExpress. Какие-то у меня сохранились, но далеко не все.

Взяла да и написала на электронный адрес перевозчика, а именно – info.ru@luxexpress.eu, письмо следующего содержания:

Добрый день! Начиная с 2012 года мы являемся вашими постоянными клиентами: ездим из Вильнюса в Берлин и обратно только рейсами SimpleExpress. Сейчас мне очень нужна ваша помощь. Для получения визы посольство ФРГ попросило меня предоставить документы, подтверждающие моё присутствие в Германии. Я подумала – а вдруг у вас есть какой-то архив и вы сможете мне выслать билеты, оформленные на Yuliya Becker и Alena Becker в течение последних двух лет. Спасибо вам большое в любом случае))

Время было рабочее, и у нас, и в Питере, где на час позже, но через 33 минуты мне пришёл ответ:

Добрый вечер, Юлия!

Благодарим Вас за письмо!

В приложении к письму Вы обнаружите 12 заказов, которые нам удалось найти.

Готовы ответить на Ваши вопросы,

Желаем хорошего вечера!

С наилучшими пожеланиями, Татьяна Шишкина специалист по работе с клиентами

Группа компаний Lux Express
ЗАО «Евролайнс»
Mитрофаньевское шоссе 2-1, 198095, Cанкт - Петербург
Тел.: +7 812 441 3757
Факс: +7 812 441 3757
info.ru@luxexpress.eu
www.luxexpress.eu
Группа компаний Lux Express – крупнейший международный автобусный перевозчик в странах Балтии.

Крутейший перевозчик! Как же клёво быть у них клиентом))))))

На всякий случай допишу, что писала, когда время было уже не рабочее, ни у нас, ни в России.

на работе

Ленуся звонит:

– Я опоздала на автобус.

Это значит, опоздала на занятие, которое у неё раз в неделю.

Я разозлилась, но, кроме «Ладно, ок, до вечера», ничего не сказала. Понимаю, всякое бывает.

Но злость-то осталась. А я кофе как раз собиралась пить, уже сварила; и кексик на тарелку положила. Но, раз уж разозлилась, взяла и позвонила на одно из аховых столичных предприятий, куда давно надо было звонить, но не решалась никак, потому что разговор обязательно неприятный бы вышел.

Вот бывает. Проблема есть. И не решается, потому что есть конкретные причины и вытекаемые следствия. Но чувствуешь – никакие конкретные причины на самом деле не при чём. Просто люди злятся. Злятся – вот и вся причина, одна единственная.

Злятся, не хотят думать, не будут понимать. Но ждут, ждут, когда ты позвонишь, чтобы злость продемонстрировать.

Дождались. Злость выплескивают, врут при этом и при этом делают вид, что честные.

А мне важно, что позвонила наконец всё-таки и что всё оказалось именно так, как я и думала.

Трубку положила и почувствовала, как хорошо стало. И даже без кофе с кексиком.

Проблема, конечно, осталась. Отношение к ней стало другое.

Я потом на немецкий шла себе и веселилась, безосновательно уверенная, что никакой проблемы через несколько дней уже не станет.

Потом спускалась в переход по ступенькам – передо мной мама вела за руку мальчишку. Думала о чём-то. Тут из-за поворота мужчина вышел стремительно. И прямо в мальчика. И мальчик на меня полетел.

Я его поймала. Он был мягкий, но крепкий. Как плюшевый мишка.

высокий и низкий

– И тогда!.. он!.. там!..

Громкий голос возник за спиной и быстро меня догонял.

– за одну ночь пишет полонез «Прощание с Родиной»...

– Ага.

– И утром уезжает в Италию.

Мужчина говорил другому воодушевлённо.

– А земля там, представь только! Нёман!

Шли они очень быстро, я прибавила шагу, чтобы не обогнали. Хотела послушать.

– Эта земля – такая... Она сама, сама по себе уже вдохновляет – художникоу, поэтоу, музыкантоу.

Вместо «ф» было почти у короткое, не «ў», но почти.

Он почти пел.

– Ага, – а собеседник слушал.

Я тоже.

Шла быстро, но они всё равно меня обогнали. Тогда увидела, что им под пятьдесят, а, может, и за...

Слева низкий, справа высокий. Низкий – в очках, высокий – со слуховым аппаратом. Низкий нёс за спиной огромный рюкзак, и второй – маленький – то в одной руке, то в другой. Высокий в левой руке, не перекладывая, не отвлекаясь, нёс холщовую сумку.

А больше я про них ничего не увидела, потому что было уже темно.

Теперь (когда обогнали), чтобы слушать, я за ними почти бежала.

Высокий говорил о земле, будоражащей художникоу, о Нёмане, спуске на байдарках, о человеке, который в 90-е уехал в Америку по какому-то обмену...

Невысокий поворачивал к высокому голову:

– Ага...

Посверкивал в темноте стёклами очков. И второй рюкзак перекладывал из руки в руку.

вот и поговорили

В обеденный перерыв купила на Пазл Инглиш абонемент на три месяца. Ленуся уже давно меня просила, но что-то с Visa МТБанка платёж не проходил, а сегодня с Visa БПС-Банка попробовала и вышло.

А после работы иду из «Короны», и у входа в «Молодёжную» подходит ко мне мужчина, одетый, как в фильмах про сафари, сколько лет – не поймешь (может, сорок, а, может, и семьдесят), улыбается и говорит:

– Экскьюзми!

И вообще ни души вокруг. Никого.

Останавливаюсь, а он мне карту Минска на английском показывает и спрашивает, как ему отсюда попасть в Виктори Парк.

Говорю, что не знаю английского, а он всё равно смотрит на меня и ждёт.

Тогда я, естественно, спрашиваю:

– Дойч?

Без всякой надежды. Но мужчина говорит:

– Айн биссхен.

Это значит немного. Ну, и я немного, поехали))))

– Можете вы идти пешком?

– Конечно!

– Вам нужно идти туда, – показываю рукой. – Минут 15-20.

«Пятнадцать», наверное, сказала по-английски.

Он спрашивает:

– А эта станция метро – «Молодёжная»?

Ма-ла-зёз-ная?

– Да.

И, опять показывая по сторонам рукой для убедительности, говорю:

– Итс Молодёжная, итс Кальварийская, итс Машерова, итс рэйлвэй.

И всё на карте показала. И повернула карту так, чтобы все направления совпали с реальностью, ну и, ткнув в неё, естественно, озвучила классическое:

– Ви ар хиа.

Потом мы пошли вместе в переход, он, чтобы перейти пути, а я – на метро.

Я спросила его:

– А вы что хотите посмотреть в Виктори Парк?

Он ответил длинно, я разобрала только «монумент».

Потом я сразу, конечно, спросила:

– Откуда вы?

Он замялся, будто решал, как бы это получше объяснить. И говорит:

– Я из Ирландии. Знаете Ирландию?

Я говорю:

– Конечно. Святой Патрик.

– Да-да! Святой Патрик.

Обрадовался. И спрашивает:

– А в Беларуси есть свой Святой Патрик?

Я ответила:

– В Беларуси Святой Патрик это Святой Патрик.

Ну и всё, и мы разошлись. На прощание он пожал мне руку и сказал «Данке!»

вспомнила, что забыла, или День Подарков

Раз-раз... Вдох-выдох...

Быстренько надо написать обо всём, сейчас попробую.

Всякое случается-нагромождается. Вчера – столько, что растратить пришлось миллиард нервных клеток. Да ладно...

А сегодня утром в кабинете у главной отстаивала предложение Стюардесса вспомнила, что забыла поприветствовать пассажиров. Редактор настаивала на вспомнила, что не поприветствовала. А я – оставить, как есть: вспомнила, что забыла. И завидовала автору (а она – не писатель, а стюардесса), что так написала. И главной объясняла, что здорово это, что видно автора; а от автора нужно оставить максимум. Всё разрешено, что не запрещено. Иначе откуда вы хотите новых авторов?

Уломала)))) День прожит не зря))))

А вчера в Контакте мне написала девочка из Витебской области. Настя. Что нашла мой блог и читает теперь. Сейчас читает 2012 год, зимнее)))) Написала, что нравится. Спасибо, Настя!

Вдох, выдох. Поехали дальше...

Ещё вчера Вика Калоша раздавала на ФБ тарелки. Точно такие, какие были у моей бабули Эльзы. Я тарелки застолбила, а забрать – времени не нашла. Выручил друг. Который Пэша.

Сегодня после работы в метро на «Площади Якуба Коласа» стояла его ждала. В «Белсаюздруке» батончик «Марс» ему купила. А он пришёл с шоколадкой «Столичной», мне протягивает и говорит:

– На, держи!

– Я не хочу, – говорю. – Не люблю.

– Да подержи, говорю!

Оказывается, надо было просто подержать, пока он тарелки вынимает)))))

Тарелки оказались – смотришь на неё сверху и как будто сидишь за бабулиным столом. Даже детством застольным запахло. Голубцами, тушёной кислой капустой, картофельным пюре, варёной курицей, эклерами и вином из яблок.

А сегодня Ленуся моя получила на др наконец подарок. Наушники беспроводные. И мы тут с ними разбирались по инструкции. А когда разобрались, разомлели  – такое качество звучания и вообще красота, потому что никакие провода никуда не лезут. Я наушники надела и танцевала. И, поскольку дома пахло жареным (мы на ужин драники жарили, сами понимаете: жареное и музыка – это точно ресторан), танцевала с особенной экспрессией.

Вдох-выход))))))))))))))

Патиссоны – подарок Ани Северинец

плачет девочка. И автомат

Я на диете, поэтому захотела пирожного. Зашла в «Центральный», встала в очередь.

Вижу – девочка-кассир плачет. Думала сначала, показалось. Нет, не показалось. Она плакала.

Улыбалась, наливала кофе, бутерброды выкладывала на салфетки, сдачу давала и плакала. Слёзы текли по щекам из обоих глаз.

Красивая очень девочка. С богатыми волосами.

Я пирожное на салфеточке взяла, унесла за столик и съела впервые в жизни вообще без удовольствия.

А на выходе сфотографировала автомат с газировкой. Красный такой, красивый, напоминание.

чего фотографии пропадать?

Попиарю сегодня хороших производителей. И себя хорошую))

Вот я в рефрижераторе Schmitz Cargobull, а рядом мой рюкзак от ezcase.

Про рюкзак я писала уже. Сейчас смотрю – ему уже четвёртый год. Он много где побывал, за это время пообтёрся, но ни разу меня не подвел. Иногда так уже нагружу, что самой страшно, а ему ничего не делается. Потому что, когда заказывала, ставила условия: чёрный, вместительный, прочный.

Что касается техники Schmitz Cargobull, я, конечно, не специалист, но со специалистами общалась. Надо было мне как-то пособирать отзывы об этой технике. Потребители говорят: «Вот есть производители так себе, есть хорошие, а есть «Шмитцы».

И пока я сегодня на площадке у «Весты» их выставленную технику фотографировала, мимо по М1 большегрузы только со «Шмитцами» ездили.

В общем, не бойтесь отдавать большие деньги на хорошее дело.

свадьбы и свадьба

Две страны, два больших города. И здесь, и там – пятница, и здесь, и там – жара, и здесь, и там – фотографируются.

Здесь – свадьбы, там – свадьба.

Здесь – в музейно-парковом комплексе.

Там – в саду Бернардинцев.

Здесь – большие компании. Никто не пьёт. Редкие старики ждут молодых на лавочках, зрелые сваты позируют обязательно наличествующему в компании любителю с крупной профессиональной камерой, молодёжь группками общается. Парни ещё позволяют себе гардеробные вольности, а девушки все – в узких платьях, на высоких тоненьких каблуках, потеют в синтетике, поправляют длинными пальцами с острыми ногтями склеенные лаком локоны. У ворот комплекса ждут лимузины – много, белые, украшенные красными искусственными розами.

Там – невеста в белом и четыре подружки в платьях подружек невесты, как принято: материал один, фасоны разные. Все босиком – ходят по газону. Общаются громко на незнакомом языке.

Рядом человек пять парней, кто жених – не понятно: на всех белые рубашки с коротким рукавом и галстуки-бабочки. Прямо на траве – большая корзина со снедью, открывают шампанское, не слышно, о чём говорят.

И здесь, и там фотографы – девушки в тишотках и джинсах.

матери и дочери

У Ленуси левое ухо в наушниках перестало работать. Она бросила наушники на диван и злилась.

А я не понимала:

– Слышно же всё равно!

Глупая я какая.

Потом взялись OST'ы слушать к The Internship. Давече по дороге из Берлина посмотрели этот фильм в Simple, и музыка очень понравилась.

И я, такая крутая, говорю ей, тыча пальцем в название:

– Эту группу я знаю...

А она говорит:

– Это не группа, это исполнитель.

Глупая я какая))))))))))))))))

Зато добрая.

приключение с шакотисом

Только-только разместилась, а тут женщина шла мимо, остановилась у моего кресла, посмотрела в окно и сказала:

– Каршта!

– ?

– Каршта!

– Я не понимаю.

– А, не понимаете... Я говорю – жара.

– Теперь понимаю. А как по-литовски, ещё раз скажите... – и сама не знаю, почему я решила, что женщина говорила по-литовски...

– Каршта, – сказала она.

– Каршта, – я повторила

– А вы чего сразу есть? Проголодались?

Я ела шестизлачный багет из «Бриошь», губы у меня были во французской муке...

– Да, в городе из-за жары есть не хотелось, а теперь вот очень хочется.

– Ничего, ешьте. Сейчас поедем, через час будем в Каунасе, там тоже можно будет купить перекусить. И кофе...

– Я знаю. Я этим автобусом часто езжу.

Но в Каунасе кофе купить не вышло. Мы приехали на новый (временный) вокзал, и если кофе там и продают, то я не знаю, где именно.

Я просто ходила около автобуса. Было градусов 40. Даже если было и 35, воспринимались они как 40.

Среди новых наших пассажиров заметился молодой человек. На его шее висел фотоаппарат, на согнутой левой руке лежал большой открытый ноут, при этом той же левой он тянул внушительную дорожную сумку на колёсиках, в правой руке нёс пластиковый прозрачный пакет, полный персиков, и в пальцах правой руки держал упаковку с шакотисом и двухлитровый спрайт.

Невозможно было не обратить на него внимание, и тем не менее на него никто внимания не обращал. Как будто на каунасском временном автовокзале такие пассажиры – явление постоянное.

Ноут парень открыл, чтобы показать водителю свой билет, без этого в багаж не принимают сумку. Когда наконец сумку у него забрали, парень вспомнил что в ней зарядное. Сумку вытянули обратно под солнце и парень умудрился зарядное из неё вытащить, ничего не выпуская из рук. Но тут порвалась ручка у пакета с персиками. И я не выдержала, подошла и сказала: «Я помогу». И забрала у него спрайт и персики.

Парень посмотрел на меня без удивления и без благодарности. Я спросила: «Какое у вас место?», чтобы, пока он возится, занести его вещи. Оказалось, по-русски он не понимает вообще. Пришлось его подождать и мы пошли в автобус вместе.

Вдруг он сказал: «Вы говорите по-польски, по-английски?» Я поняла вопрос, но не поняла, на каком языке он был задан. Жара))) Ответила: «Дойч». Он помотал головой отрицательно.

В Simple порядок такой: пока один водитель складывает сумки в багажное отделение, второй регистрирует пассажиров, ему нужно показывать паспорт. Но второго водителя на месте не было. Он ушёл в салон разбираться с пассажиром-китайцем, потерявшимся, куда ему садиться.

Парень с шакотисом беспрепятственно вошел в салон и потопал за мной. И мы сразу почти попали в пробку, возникшую из-за водителя, стоявшего в проходе из-за потерявшего место пассажира-китайца.

Я с чужими персиками и спрайтом оказалась рядом с мальчиком в круглых очках. Мальчик сидел-сидел, потом сдвинул над очками брови, откинулся на спинку своего кресла, напрягся и, выждав так ещё секунд пять, отчеканил вдруг:

– Мы сидим на своих местах. Это наши места.

– Я и не претендую, – сказала я, а бабушка мальчика смеялась.

Водитель наконец разрулил проблему, направился к себе и тут же сам попал в пробку, возникшую из-за нас. Парень с ноутом поворачивал к нему монитор и водитель смотрел туда, а оттуда – в свой список.

– Скажите мне, пожалуйста, какое у него место, – попросила я водителя.

– 51.

Протиснулась как-то и прошла в конец салона. Там на 52-м месте сидела симпатичная девушка. Я положила фрукты и бутылку на пустое сиденье рядом с ней, а она сразу же стала просить:

– Не хотели бы вы пересесть...

– Тот, кто вам нужен, сейчас придёт, – я её перебила.

А он, оказывается, уже пришёл, стоял за моей спиной.

– Простите, не могли бы вы пересесть... – девушка спрашивала парня, а он, никак на неё не реагируя, как если бы был глухой, пытался через спинку чужого сиденья ноут пристроить на своё место. Тогда девушка посмотрела на меня, будто я – поводырь:

– Он не понимает по-русски?

– Он, наверное, по-польски понимает, – предположила я, и девушка тут же заговорила с парнем по-польски.

Парень наконец начал слушать и наконец сказал что-то по-английски.

Тогда девушка тоже заговорила по-английски. А парень ответил: «Йе! Файн!» Все расселись, и я смогла вернуться на свое место.

В этот раз вообще как-то по-семейному ехали. Я даже, когда йогурт ела, не стеснялась облизывать крышку.

ладно

Вчера возвращалась с работы, соседи – пять человек – стояли на крыльце. Бабушка Маша, тетя Валя и дядя Коля, Нина Андреевна и ещё одна соседка, имени которой не знаю.

– Чего это? – я спросила.

А дядя Коля, которому два года назад 65 лет отмечали, сказал:

– Стоим, как дети любуемся радугами.

Ладно. Я не обернулась даже, мартышка. Только вечером в ленте у Альфреда Микуса увидела эти радуги.

Ладно. Я под ноги смотрю. Сегодня вышла с работы и ахнула. Был там у нас маленький кусочек настоящей булыжной мостовой. И вот булыжник вдруг (когда успели?) заменили ровненькой плиткой.

Ладно, чего жалеть? Я подумала-подумала, взяла и выкинула наконец белые туфли. От El naturalista, которую в Минске уже давно не продают. Много лет назад покупала, за 500, как сейчас помню, тысяч. Деньги даже по нынешним временам. Я недавно мокасины красные купила от Tamaris. Кожа мягенькая, снаружи и внутри, и тоже за 500 тысяч.

Белые бедные туфли служили мне верой и правдой. Много лет спасали мои ноги, которые постоянно меня куда-нибудь да носят (или голова всё-таки носит? или пятая точка?)

Ладно. Даёшь плитку и красные мокасины!

Хорошо, что хорошие туфли стоят дешевле. Сейчас, когда я зарабатываю больше, чем много лет  назад.

Жорка будет жареную

На ужин, на гарнир собиралась готовить сегодня молодую картошку. Сначала думала просто сварить, потом решила пюре делать. Но Люба сказала:

– Жорке надо пожарить.

Я переживала: слишком крупно режу, а, может, мелко? Потом выбросила её в масло на сковородку и хотела даже позвать Любу, чтобы готовила сама, чтобы ребёнок точно поел. Ну вот что, скажите, за ерунда? Если уже даже на таком уровне сомнения...

Набралась смелости, пожарила картошку, как обычно.

Племянник съел всю тарелку. Сначала вилкой, потом руками. На диване сидел, тарелка с картошкой тоже на диване стояла – на икеевской подушке для стула. Нигде ни пятна не оставил, ни крошечки.

Аккуратист, в маму.

Чую, будет скоро одним из моих главных героев.

Жорж справа. Слева – Даниэль, племянник немецкий.

ну, конечно, женюсь!

Когда спускалась в метро, что-то белое и твёрдое вдруг посыпалось с неба и заударялось в ступеньки. Я так испугалась, что вскрикнула. А это были карамельки клубничные. Кто-то выбросил горсть из свадебной машины.

неправда про любовь

Сижу читаю про баланс белого, а мечтаю о балансе между счастьем, которое общепринято, и тем, которое есть.

Вместо того чтобы работать, отдыхаю. Вместо того чтобы отдыхать, – учусь. Вместо того чтобы учиться, – работаю.

Вспоминаю – как-то мы в Риме ночью заблудились. Поругались очень, споря. в какую сторону правильно идти домой. Шли куда-то (дорога была верная, но тогда мы об этом не знали) и злились друг на друга. И дошли неожиданно до четырёх фонтанов.

Середина ночи. Только мы. Тишина, темнота, шум воды и свет ламп, которые скульптуры освещали...

Мы тогда наперебой стали восхищаться, а, может быть, мы молчали. Не помню. Мне и так, и так вспоминается.

Не помирились. Ругаться не перестали, но другие стали всё-таки.

Я сейчас вам страшную вещь скажу. Всё, что я до этого про любовь писала, – неправда. Всё не так, а как – не знаю. Очень хочу в этом разобраться, но я в этом не разбираюсь.

Это Колизей. Ни один из четырёх фонтанов я не фотографировала почему-то

мой дом, не моя крепость

Крепость – камни.

Из какого окна ни смотри – ров с водой, за рвом – степь, в степи – враг. За врагом надо следить постоянно, даже звёзды заметить нет времени.

Любимый мужчина носит латы. Вечером точит меч.

Домик – стены.

На столе у компьютера – свечка и крем для рук.

На холодильнике – тюбик оксолиновой мази и крошки от хлеба.

В изголовье кровати – лампа, будильник, «Нёман».

В ванной – вода на полу.

Из душа выходишь в одном полотенце.

В комнате пахнет спящим ребёнком.

И точить нужно только коньки.

наверное, ему не надо было везти ее на море

С тех пор как они познакомились, он всё время планировал отвезти её на море.

Через 12 лет получилось.

На море он всё время проводил на пляже. Она нет.

Она не купалась (стеснялась уже начинающего стареть тела) и не загорала (вредно). Сидела в номере, читала, считала дни до пенсии. Только вечером, надев шляпу с цветком, выходила к нему.

Они немного стояли на берегу, слушали плеск воды. Он говорил: «Зайди, хоть ноги намочи!» Она стеснялась бледных ног.

Ужинали на террасе отеля. Она сидела спиной к морю, он – лицом, мимо неё смотрел на воду.

Делились, она – впечатлениями, он – дальнейшими планами.

Перед сном опять стояли на берегу.

У моря всем становится понятно, что оно было всегда и всегда будет. Поняла и она, пока смотрела вечерами на ровную гладь молочного цвета, что всегда надо будет уходить в сторону или в ванную, когда он звонит жене.

не работаю

У меня столько работы! Но мы заказали две пиццы на wkusno.by, взяли плед и ушли на пруд. Ужинали, отмахиваясь от комаров. А потом два почти часа стояли на берегу и смотрели, как две водяные крысы ели, хрумкая, цветы кувшинок и плавали друг за другом между мусором и запрудившими пруд широкими листьями. Крысы были большие, резвые, спины их лоснились, завораживая. И мы даже чувствовали их запах – как от мокрой собаки.

история репортера

Репортёр стоял у открытой недавно к Дню защиты детей в здании аэропорта детской площадки и думал, что стоило бы сделать снимок. Площадку ещё никто не фотографировал. В его редакции одно фото стоило один доллар грязными. Хотя сейчас – заодно, в добавок к гонорару за репортаж, ради которого он сегодня сюда приехал, можно было бы подобрать и эти копейки. В репортёре боролись репортёр с обывателем, уже приучившимся получать, а не зарабатывать.

Детей было много. Вдруг они все стали расходиться. На площадке осталась одна девочка, тогда репортёр вытянул из кармана удостоверение прессы и пошёл к отцу ребёнка – мужчине, за пределами площадки подпиравшему плечом колонну.

– Здравствуйте, можно я вашу дочку сфотографирую для газеты?

Мужчина на удостоверение даже не взглянул:

– Конечно, можно.

Девочка в ту же секунду подбежала. Встала рядом и смотрела с любопытством. Репортёр сказал:

– Настя! (Уже подслушал, как её зовут.) Пойдём, ты заберёшься на эту лесенку, а я тебя сфотографирую!

Взял её за руку, но в ту же секунду вдруг из ниоткуда появилась мама. В брючном костюме, красивая и совсем юная:

– Стойте! Она же не причёсана!

Мама вытащила из сумки расчёску, убрала Настину чёлку заколочками и начала заплетать косу.

Волосы выбивались, но мама ничуть не злилась и не нервничала.

Репортёр спросил:

– Вы не торопитесь?

– Нет. У нас через два часа вылет.

– А когда взлетит самолет? – это уже Настя спросила репортёра.

– Они всё время взлетают, – сказал он.

– А вы не торопитесь? – спросила мама.

– Нет.

У репортёра было полчаса.

Отец девочки (репортёр только теперь увидел, что ему было лет двадцать пять) подавал маме невидимки из крошечной косметички. Мама укрепляла ими косичку на Настиной голове. Настя улыбалась, закрыв глаза.

Репортёру захотелось с ними куда-нибудь полететь.

краска и Катька

Я сидела наверху на гранитной лавочке, забрызганной водой из фонтана, и испытывала не очень приятные чувства. Справа уже выстроился духовой оркестр, а перед ним репетировали. Получалось не очень дружно, старший ругался: «Позорище, млять!»

А вверх по газону с искажённым гримасой лицом тяжело бегала девушка. Спортсменка, возможно, биатлонистка. В кепке, спортивных трусах и мокрой от пота майке. У неё были просто необыкновенной красоты ноги. Только абсолютно незагоревшие. Она добегала до верха, разворачивалась и по ступенькам в том же темпе бежала вниз. А потом опять – вверх по газону. И я опять смотрела на её ноги.

Потом приехали все, ради кого мы собирались. И мы наконец встретились с Катькой. Не виделись несколько лет.

Катька всегда честная, и мои неприятные чувства пропали. Понимает человек, что происходит на самом деле. Это приятно.

Она даже нервничает как-то без эмоций. А, может, и не нервничает. Не нервничала, когда все уехали в Ждановичи, а мы остались. Стояли, ждали машину, надеясь, что та всё-таки не приедет и можно будет с чистой совестью свалить по домам. Катька курила тонкую коричневую сигаретку и говорила: «Беккер, в блоге у тебя в последнее время всё как-то очень тоскливо. Давай надаю тебе рецептов пирожков! Лимонный я пеку лучше, чем в Stolle».

Я отказывалась – терпеть не могу всё лимонное в выпечке.

В Ждановичи нас всё-таки отвезли. Мы нашли нужную дачу и сидели там. Я – в ожидании пока можно будет фотографировать, а Катька просто за компанию.

Когда отстрелялись, распрощались с хозяевами (у хозяйки были большие, тёмные, очень добрые и очень красивые глаза) и вышли со двора, оказалось, что все опять уехали, а мы остались.

Катька тут же набрала номер ответственного лица. Ей сказали там в трубке, что надо было поторапливаться, но ладно, раз уж так вышло, машина вернётся, ждите.

Ждали...

– Следующая моя работа будет связана с физической активностью, – говорила Катька.

– Ой, и моя, – я удивлялась, насколько желания наши совпали.

– В «Зеленстрой» пойду, а чё...

– А я маляром хочу, блиииин, как хочу маляром...

Пошёл дождик. Мы стояли у грунтовой дороги на тропке, на которую со всех сторон торчали ветки тоненьких молоденьких берёз. Катька, знойная девушка в дорогом цветастом платье, в одной руке держала зонтик, второй вытащила из сумки пакет с чёрным хлебом, колбасой и резаным на дольки болгарским перцем. Мы собирали из составляющих бутербродики, ели, чего-то смеялись, пакет раскачивался в Катькиной руке и редкие водители, которые ездили мимо нас, неизвестно что про нас думали.

Честно говоря, я абсолютно не была уверена, что за нами кто-нибудь приедет. Как добраться до Минска самостоятельно, было тоже совершенно не понятно. Тогда я спросила Катьку:

– Ты волосы красишь?

– Да.

– Чем?

И узнала про краску, которой теперь крашу волосы.

Потом за нами приехал всё-таки водитель, довёз нас до первой городской остановки и сказал на прощание, какой автобус приедет и куда на нём можно доехать. Я спросила:

– Откуда вы всё это знаете?

Ну да. Водители даже в общем не знают, как ходит общественный транспорт, не то что в таких подробностях.

– Я родом из Ждановичей, – он сказал. И укатил вдогонку за ответственными лицами.

А мы с Катькой уселись в тут же пришедший автобус и поехали в город.

Я вышла на остановке, когда справа был «Замок», а слева дворец. И пошла покупать краску, которой теперь крашу волосы.

А Катька поехала дальше, к метро, мимо монумента с гранитными лавочками, где в венках уже начали вять гвоздики.

царевич в книге про вождя

Когда я училась в школе, отличникам, у кого ни одной четвёрки не было в году, вручали круглую, размером с блюдце, вырезанную из плотной бумаги медаль. На ней фломастерами (тогда дефицитными) были нарисованы раскрытая книга и перо, и надпись была – отличник.

Медаль эту обыкновенными канцелярскими скрепками отличники крепили к широкой красной ленте через плечо. Чем старше был отличник, тем больше на его ленте было медалей.

У меня бабушка была швея, и лента потому была не из сатина, а из атласа. Блестящая. А медалей было три. Потом, когда в четвёртый перешли, учительница по русскому немка Элеонора Фёдоровна Миллер упорно ставила мне четвёрки в четвертях. И за год вышла четвёрка, что поколебало какие-то мои мнения о себе...

Ещё. У бабушки была клиентка. Полная кудрявая женщина в круглых очках. За каждый учебный год, завершённый с отличием, она дарила мне большую отлично изданную книгу о Ленине.

Она подарила мне, соответственно, три книги.

Из всех из них я помню только иллюстрацию, изображавшую царевича Алексея. В матросском костюмчике бежит куда-то, и воротник за ним развевается.

Помню, я не понимала, чему он радуется, почему беззаботно бежит. Ведь он царский сын, а такое не исправишь, как отметку.

А теперь, когда мне 41 год, вечерами, когда совсем-совсем не хочется ничего делать, я люблю слушать «Боже, царя храни!»

а где-то война

Свобода – плакать, когда хочется.

Приехать в Зелёный Бор, в новую пустую квартиру, включить телевизор или музыку, поставить чайник, достать печенье, смотреть в окно на детскую площадку, на которой никого нет.

Накрасить ногти.

Почитать Зюскинда.

Полежать в ванной.

Понимать, что здорово-то оно было лет пятнадцать назад, а теперь всё просто стабильно.

накопилось

Сегодня наконец помыла окна впервые, наверное, за год.

И уж так на совесть, что как с утра начала, так только после обеда и закончила.

Хотя окон всего три и всё я по-современному делаю: в перчатках, со средством (со спиртом) и бумажными полотенцами. Никаких, упаси бог, тряпок и газет.

Всё равно провозилась, потому что очень уж много накопилось грязи.

Естественно, пока мыла, всё время думала. Потом заскучала. Вспомнила, что виделись на этой неделе всего раз и коротко.

Как люди обходятся без людей, с которыми хочется жить? Не воспоминаниями, не только разговорами, не проблемы решать, а посмотреть в лицо всегда, когда хочется, погладить щёку, пальцы сжать в своей руке...

И ведь ничего не могу сделать.

Как другие живут? Я мою окна. Сама себя глажу по голове.

возрождение

На такие вечеринки не ходят те, кто утром, потому что больше некому, ездил за город на интервью на маршрутке (потому что больше не на чем). Потом, на автобусе вернувшись, фотографии сливал и отправлял несколько десятков факсов (вот отправлю все и поем).

Раннее утро, день, вечер, поздний вечер. И вдруг такая вечеринка.

Отель «Ренессанс». Как бы ни устал, возродишься. Розовое вино, потом красное. Розовая рыба на закуску.

Потом веранда на крыше, иностранцы в шарфиках на шеях, нереальный диджей, опять «Нагуаль», много туфель на каблуках.

И жалко, что без тебя.

Того, который ты у меня есть,

Ни у кого другого никогда не будет.

А свежеиспечённое водительское око отмечает огромное количество мест на парковке

впервые за жизнь

Под конец рабочего дня позвонил сегодня профессор БНТУ Иван Иосифович Леонович. Неугомонный. Никакого покоя с ним.

– Поздравляю вас с хорошим днём!

– День плохой. Я потеряла все свои банковские карточки.

И он сразу осёкся, но не приуныл. Сказал:

– Вы знаете. Я сегодня в четыре встал. Потому что накануне потерял работу, присланную на рецензию. И я её до восьми искал. Не нашёл и отчаялся. И вдруг оказалось, что она на видном месте лежала.

Эх, Иван Иосифович, как же я надеялась, что у меня будет так же!..

Ещё когда училась в школе, когда только мода на гороскопы пошла, в одном прочитала, что самый удачный день для моего знака, для моих Рыб, – четверг.

И хоть ты что делай или думай, так оно и было всегда. Всегда в четверг всё здорово у меня.

И вот. Впервые в жизни. Завтра четверг будет совсем не такой.

Интервью. Журналисты все поболели и водитель занят, надо ехать самой на окраину города, беседовать, отписывать потом.

Факсы. Переподчинить некому.

Банк. Нет, чуда не случилось. Карты заблокировала, еду завтра переоформлять.

Злюсь. Злюсь. Злюсь!!!

Хотела написать ещё про водку, но вдруг подумала, что ключевое слово будет. Завтра будет. Завтра четверг будет.

Прорвёмся. Переплывём. Съедены не будем... Только не завтра...