Первую партию на Республиканской отраслевой спартакиаде я выиграла буквально за несколько секунд до её окончания – у соперницы вот-вот должен был упасть флажок на часах. На моих часах оставалось ещё пять минут, то есть играли мы в общей сложности двадцать пять.
С этой самой девочкой, Светой, мы играли и год назад, тогда я у неё выиграла, но она выросла за год, это чувствовалось. А я очень волновалась. Уже была уверена, что ставлю мат, но подставила ферзя под удар и потеряла его. Я ахнула, когда поняла, что наделала. Это эмоции.
Шахматы дело такое. Нужно чётко знать фигуры, их начальные позиции и возможные ходы. И чётко знать правила, последнее, но главное из которых – в шахматах эмоций быть не должно. Никаких. Ни азарта, ни гнева, ни радости, ни досады.
Может, поэтому, хоть и не люблю игры, я и играю в шахматы. Я не учусь думать, я тренируюсь не чувствовать.
Потеряла ферзя – ахнула – перестала чувствовать – поставила мат ладьёй.
Выиграв четыре партии, представила, что серебро в кармане (я люблю серебро больше золота), но даже не подумала радоваться. И когда выиграла пятую партию и главный судья сказал: «Чемпион, вы свободны!», не обрадовалась. Собрала свои фигуры и пошла наверх, к нашим, болеющим за настольных теннисистов.
Маме написала, она пишет: Dein Opa tanzt im Himmel.
В шахматы меня учил играть дед, а потом Никадамыч, а потом сама. О главном, чему научилась – написано выше. Для меня не чувствовать – не один, но единственный способ делать то, что должна, что нужно. А потом уже быть счастливой.
В следующем году в спартакиаде я уже участвовать не буду (разве что в спартакиаде другой отрасли). Но в шахматы играть буду. На старости лет, глядишь, смогу этим зарабатывать.
Françoise Sagan
Комментариев нет:
Отправить комментарий