вторник, 31 марта 2015 г.

была не была

Женщина вышла замуж за чужого мужа. Он тогда уже был ничьим. Был никому не нужен, потому что не было у него ни ног, ни какой-нибудь профессии. От первой жены у него была дочка.

А женщина вышла за него замуж, потому что ей замуж было надо.

И стала с ним мучиться. И так замучала его, что он её однажды ударил ножом. Попал, конечно, в тюрьму.

Дочка поехала его навестить. Пришла сначала к женщине.

Пошли они в тюрьму вместе.

Идут, а женщина дочке и говорит:

– Интересно, как зайдём, кого он первой обнимет: меня или тебя?

Дочка, когда вспоминала об этом, улыбалась невесело – ох уж, мол, эти женщины.

Как будто сама женщиной не была.


вторник, 24 марта 2015 г.

колесо



Ехала сегодня на велосипеде по велодорожке в восточной части западного Берлина. Навстречу мне, по тротуару, с приспособлением, которое не знаю, как называется (колясочка такая в четыре колёсика, на которую можно опираться во время движения и присесть на время остановки, популярная в Германии у стариков), шла немецкая бабушка.

Я одна. И она одна.

На колёсах.

Когда бабушка увидела меня, опустила глаза. Подумала, наверное: «Когда-то и я была такая молодая»...

Я смотрела на неё и тоже подумала.

Не сдавайся, девочка! Не сдавайся!

воскресенье, 22 марта 2015 г.

летим в Амстердам

В аэропорту «Берлин-Шёнефельд» объявления делают и на русском языке (и даже понятнее говорят). Слышу и удивляюсь. И тут же сотрудник аэропорта удивляется белорусскому паспорту моей дочки.

– Лэптоп, смартфон? – спрашивает, показывая рукой на лоток с её вещами.

– Найн, – это Олька машет отрицательно головой.

Как же найн?

– Тэблет, – говорю я, радуясь, что знаю слово (только на прошлом занятии в Институте Гёте выучила).

– Тэблет? – сотрудник тут же настораживается. Находит в лотке планшет, вытаскивает из чехла и кладёт поверх всего остального.

Лоток Лены едет через сканер сразу за Олькиным. Следом мой. Мы тоже идём следом, через металлоискатель или как там это называется? На выходе собираем свои лотки с движущейся ленты и тут служащий говорит, что, мол, ваш тэблет другой наш сотрудник всё-таки осмотрит повнимательнее.

Появляется другой сотрудник с небольшой, но высокой тележечкой. Кладёт на неё планшет, как тяжёлого больного, и так же осторожно везёт в комнатку сбоку. И мы туда идём. Не знаем, можно ли, но, вроде, не запрещают, поэтому идём.

Комнатка крошечная и вся в аппаратуре.

– Что-нибудь случилось? – спрашивает Олька у везущего тележечку по-немецки.

– Ничего не случилось, – отвечает тот охотно. – Это просто формальность.

И дальше:

– Планшеты часто используют в качестве взрывных устройств. Взрывчатку закладывают внутрь. Сейчас я сделаю вот что...

Берёт прямоугольный кусочек белого картона, проводит им по периметру планшета и затем вставляет кусочек, как карточку, в маленькое отверстие в огромной машине. А на машине, точно в кино про будущее, тут же загораются всякие лампочки и что-то, видимо, происходит ещё. Сотрудник тем временем рассказывает и рассказывает Ольке, и так, чувствую, подробно, что начинаю переживать, что её будут вынуждены убрать как свидетеля.

А суть выступления (это уже не Институт Гёте, а интуиция) сводится к тому, что, если даже очень старательно укомплектовывать планшет взрывчаткой, частички её всё-таки останутся на корпусе и попадут, как следствие, на аэропортовый картонный прямоугольник. Благодаря которому затем машина обнаружит взрывчаткины следы.

И вот мы все стоим ждём и машина так упорно ищет эти самые следы, что я уже начинаю верить потихоньку, что они, действительно, там есть. Но тут сотрудник говорит что-то похожее на «К сожалению, в вашем конкретном случае этого не произошло», выкидывает к чертям картонный прямоугольник и возвращает нам планшет.


суббота, 14 марта 2015 г.

др

Когда я всё-таки не выдержала и заплакала, позвонил Вовка.

Я нажала кнопочку «ответить», поздоровалась и призналась:

– Вовка, привет, я плачу.

– Что случилось?

Быть честной не было возможности

– Как это что? Пять часов, а ты не позвонил до сих пор...

Вот, главное – несерьёзно, и никто не будет напрягаться.

– Ну, звоню же. Поздравляю тебя с днём рождения! Желаю всякого такого...

Затем Вовка передал трубку человеку, вместе с которым они пили водку. Человек представился и прочитал стихотворение, написанное экспромтом в мою честь. Слышно было плохо. Я почти ничего не поняла и совсем ничего не запомнила, попросила, чтобы они записали стих, хотя бы на салфетке. Распрощалась и нажала кнопочку «завершить»...

И забыла обо всём.

Позже Вовка опять звонил, но я звонка не слышала.

На следующий день он позвонил снова.

– Ну как ты там?

– Нормально.

– Я переживал.

– Чего это?

– Ну, позвонил, ты плачешь. Перезваниваю – трубку не снимаешь. Я Егору даже звонил.

– И чё?

– Он сказал «с факером поругалась, наверное. Забей!»

– И чё?

– О! Слушай анекдот!..

чему-нибудь да научишься

...я хочу сказать о той норме чувствования, о высшей, трепетной норме, тонком балансе, остановке в полете, когда радость жизни еще не утеряна и в то же время ты способен потерять ее в любой момент, но продолжаешь жить и жить в этом неустойчивом и подвижном равновесии, – о той форме чувствования, при которой разве что не сходишь с ума, – о счастье.

Цитата из «Книги путешествий по империи» Андрея Битова. Хотя, смотрю, в библиографии Андрея Георгиевича нет книги с таким названием...



Мне, конечно, трудно, но так, как трудно учиться ходить после паралича.

Не возникает мысли бросить учиться ходить. Особенно, если знаешь, что научиться можно. Если же это невозможно, я не хочу об этом знать.

воскресенье, 8 марта 2015 г.

приключение с Виталиком и бабушкой

Шла домой из магазина с упаковкой коричневого сахара, килограммом муки, свежей куриной ногой, укропом и грибочками.

Издалека ещё увидела: из дому вышел сосед, следом за ним – дочка, следом – жена, и пошли себе куда-то.

Захожу в подъезд, гляжу – у недавно вышедших соседей дверь приоткрыта.

Беспокойно стало.

Стучу сразу к бабушке Маше.

– Здравствуйте! С праздником!

– И тебя... И тебе...

– Телефон Рустама у вас есть?

– Конечно! Заходи, Юля!

Бабушка Маша ушла в комнату и скоро вышла с тонкой тетрадкой в клеточку, тесно исписанной простым карандашом. Показала мне номер в середине тетрадки. Откуда она знала, что это телефон Рустама? Не стояло рядом с цифрами никакого имени.

Я позвонила. Никто не ответил.

– А что случилось?

– Они ушли, я видела. А дверь открыта.

– Да? Пойдём посмотрим! – бабушка Маша как была в носочках вышла в подъезд.

Открыла соседскую приоткрытую дверь, наклонилась вперёд и посмотрела вправо.

Я стояла за ней, трусила и диву давалась. И слышала:

– Виталик?

Откуда ещё Виталик?!

– Чего это у тебя дверь открыта?

Бабушка Маша зашла в квартиру соседей и теперь уже я наклонилась вперёд и посмотрела вправо. Увидела: в комнате на диване сидел абсолютно никогда не виданный мной Виталик. Смотрел, видимо, телевизор.

– Ну что уже сделал? Покажи! – распоряжалась бабушка Маша.

– Балкон сделал. Пойдёмте!

А мне что делать прикажете?

– Юля, идём!

Так впервые в жизни я зашла в квартиру соседа.

Старалась скрывать любопытство.

Бабушка Маша не старалась. Задавала вопросы, трогала стены руками, оценивала вид из окна.

Я заметила на балконе два кресла, которые отдала соседу после смерти отца. Они, когда-то зелёные, были белые. Выцвели совсем.

– Ну, молодец, молодец, Виталик... Так всё сделал хорошо. Не балкон, а целая комната. А тут вот, видишь, Юля забеспокоилась... Рустам ушёл, а квартира не заперта. А я и подумала, Виталик же, наверное, делает ремонт, – бабушка Маша топала на выход. Спрашивала заодно:

– А ты чего трезвый? Женский же день... Все мужики сегодня винтами...

– Да я не пью, уже пятнадцать лет как...

– Ну, молодец, молодец... Только закрывайся!

Виталик закрыл дверь. И я, попрощавшись с бабушкой Машей, пошла домой варить бульон из куриной ноги.

Потом опять вспоминала, что до второго курса тоже была смелая.


хотят женщины

Первая:

– Взрослая женщина, 25 лет, а на уме котики-собачки и зачем вообще работать, если есть мама...

Вторая:

– Боже, как всё плохо! А парень у нее есть?

Первая:

– Нет.

Вторая:

– Странно. Мужчины в основном глупых выбирают.

Третья:

– Но женятся всё-таки на умных.

Девочки разговаривали, лет 14-15.

По субботам в институте учатся дети. Я в холле, наверное, – единственная взрослая, ждала дочку с занятий. Слушала, но дальше уже не интересно – старшеклассницы обсуждали кого-то, кто говорит средства... А потом ушли в аудиторию.

***

Приходит девочка, аккуратненько садится напротив меня. Как две капли воды похожа на Сергунину дочку. Хоть ты здоровайся, но Саша большая, ей 14, а этой – лет 10.

Читаю. Девочка вытаскивает из портфеля упаковку с пирожным и начинает рвать обёртку. Медленно-медленно, чтобы не слышно.

Оно и не слышно. Отвлекаюсь от упаковки на Улицкую, потом опять от Улицкой на упаковку. Девочка всё тянет и тянет её стороны в разные стороны. Упаковка поддаётся, медленно и мало, меньше миллиметра в минуту. Девочка боится шуметь. Какая-то ненатуральная и нескончаемая история. Поэтому через минут десять (!) я не выдерживаю и говорю (на всякий случай негромко):

– Никого же нет. Открывай!

Она тут же рвёт чёртову упаковку одним движением и ест. Поглядывает на меня. Я – на неё.

***

Тут пришли и сели юноша и девушка. Он сутулый, она – с косами, крест-накрест заправленными сзади конец каждой под начало другой. И банты – белые, капроновые.

Когда моя дочка вышла на перерыв, я ей сказала:

– Глянь! У нас в школе это была самая крутая причёска.

– Знаю такую. Девочки делают на 9 Мая и на выпускной. Называется «крендельки».

И тогда я вспомнила, что у нас причёска называлась «корзиночка». Если длины волос хватало на «корзиночку», это было счастье.

Пока две девочки обсуждали причёску третьей, юноше были безразличны и крендельки, и корзиночка. Он смотрел в учебник и спрашивал у девушки, что такое mögen.

В общем, все опять ушли учиться, кроме меня и девочки с пирожным. За ней пришла мама, и она вдруг стала другая, смелая.

А я бросила читать, потому что начала по телефону разговаривать.



Вечером дома выпила 100 граммов коньяка и съела полкоробки бельгийских конфет, хотя конфеты не люблю. Не могла остановиться.

Бантики, котики, конфеты, коньяк, на ком женятся... И пошуметь иногда, особенно, если разрешают.

Девчонки! С праздником нас)

среда, 4 марта 2015 г.

научиться ловить рыбу

Я зашла в магазин за карпами.

Карпы плавали в аквариуме. Немного, не то что в «Короне». Как и в «Короне», здесь у аквариума не было покупателей. И продавцов не было.

Посмотрела вокруг, увидела продавца далеко:

– Девочки, выловите мне рыбку!

Продавец сказала:

– Идите в рыбный, там скажите.

В рыбном сначала никого не было, а потом пришла девочка лет сорока пяти с серенькими нарисованными бровями. Посмотрела на меня.

– Мне нужно три небольших зеркальных карпа.

– Карпа? – она растерялась. Аккуратно вышла из-за прилавка и пошла к аквариуму.

Я за ней.

Девочка взяла сачок и стала смотреть на рыбу. Чего-то ждала. Застеснялась:

– А зеркальный, это какой?

Почему-то я подумала, что она из Украины. Села на корточки и показала на одного прямо за стеклом:

– Вот этот идеально подойдёт.

Девочка стала ловить идеального и я увидела, что ловить рыбу она не умеет.

Всё же зеркальный попался. Сачок был выужен и аккуратно выставлен на аквариумные стенки, а карп в нём трепыхался.

Девочка ловила второго, вторым сачком. Получилось быстрее, но неловко: первый карп упал в воду. Захлебнулся от счастья. Но упал-то он в сачке, так что девочка его снова вытащила. Тогда я решила, что обойдусь двумя рыбами:

– Третьего не надо!

– Не надо?

– Пусть живёт...

Прибежала другая полная тётя-продавец. Помогла девочке уложить карпов в пакет и пошла показывать, как их взвешивать.

– Вот сюда кладёшь, вот сюда нажимаешь, вот здесь видишь...

Девочка смотрела, училась.

Тётя-продавец отдала мне пакет:

– Пожалуйста!

Потом повернулась всем корпусом к девочке, улыбнулась и сказала:

– Ну чего ты? Не бойся!

Обняла её и поцеловала.

Вот. Так всё и было.