«Даниэлла», чужая женщина

Снег зимой по нынешним временам – редкость.

Сегодня надо было выходить из дому через 15 минут после дочки. Вот она ушла и почти сразу звонит:

– Мама, если не хочешь опоздать на поезд, выруливай давай.

Я не послушалась (ещё хочу, чтобы ребёнок меня слушал), вышла, как обычно, и завязла. Хотя снега было всего по щиколотку, быстро идти всё равно было невозможно. Опоздала. Проводила поезд глазами, развернулась и пошла домой ждать следующего. Потому что проездной у меня – на поезд, и вряд ли автобус по такой погоде доедет до города быстрее, чем даже следующая электричка.

В прихожей вижу: джинсы мокрые до колен, а на улице я была всего-то минут двенадцать. Шарф мокрый тоже, подбородку уже неприятно при том что день только начинается.

Почему-то в этот момент я подумала про другую женщину.

Подумала, что где-то именно в этот момент какая-то женщина спит. Свернулась уютно калачиком на широкой кровати под белым одеялом. Ни на работу ей не надо, ни готовить кому-то завтрак, никаких забот.

А у меня в первой половине дня в центре города – две встречи. Хотела, как белый человек, заехать с утра в редакцию, потом – по делам. Но раз уж опоздала, решила ехать сразу в город, как есть – с оливье в ссобойке.

На следующую электричку пришла заранее. И электричка эта опоздала на 10 минут. Снег валил стеной, но без ветра и было не холодно. Я стояла и злилась на женщину, которой, может быть, и в природе нет.

Потом доехала до метро, на метро – до места. Научно-исследовательский институт. Проходная, один кабинет, второй, третий. Сижу напротив замдиректора, звонит дочка. Я подумала, их из школы отпустили по случаю непогоды, но нет – говорит: «Возьми мне в библиотеке «Алые паруса».

Следом – трест. Все бегают. Конец одного года, начало следующего. Как минимум два человека из всех бегают из-за меня. Как нередко это случается, чувствую себя мешающей работать.

Всё, потом в редакцию. Прикидываю: метро с пересадкой, там добегу... Но на «Купаловской» так сильно вдруг хочется есть, что не выдерживаю и иду в «Центральный». Иду, а внутренние голоса спорят. Пересела бы, ещё одну станцию бы проехала, 10 минут – и в редакции. И работать. С другой стороны, рабочий день у меня ненормированный, ждут меня только к двенадцати, а сейчас и одиннадцати нет, и есть хочется, и вообще – вчера, учитывая, что рабочая неделя на один день дольше, я решила, дабы пережить её без потерь, каждый день гулять. Хотя бы на несколько минут представлять, что я в отпуске.

В «Центральном» была 10 минут. Всего 10 минут.

Но эти минуты меняют день. Я вам клянусь.

Я купила себе кофе с бальзамом и сахаром (двойным) и три сырных печенья.

Сидела на высоком барном табурете, пила кофе, смотрела по сторонам и отчётливо представляла себе, что я в отпуске. Там какой-то дяденька ещё сидел седой абсолютно бесцельно. И очень приятно было на него смотреть. А в целом было мало народу.

Потом я пошла в редакцию пешком. Через Паниковку и Парк Горького. Я решила, что это всё равно будет быстрее, чем ехать на автобусе. И когда к парку переходила на зелёный, посерёдке улицы Янки Купалы образовалась разделительная зона (или даже разделительная полоса) из снега. Мы, пешеходы, перешагивали её, высоко поднимая ноги, но я лично вижу в этом только хорошее.

А в парке не было никого, кроме голубей, уток, двух пенсионеров, одной хорошей мамы с ребёнком и меня. И ёлки, как в сказке, и снег падал густо, и тишина, и такой свежий воздух, что я вдруг снова вспомнила про неизвестную женщину и подумала, что умерла бы, живи я на её месте.