Я приехал в Берлин, чтобы спиться насмерть. Но я влюбился...
Berlin. I love you!
Днём я впервые в жизни ехала на велосипеде по Херманнштрассе. Это – Нойкёльн, турецкий район Берлина, берлинская Анкара.
Проехала почти всю улицу. Мне надо было свернуть с неё почти в самом её начале, но я проворонила поворот, что было не мудрено.
Пыльно, шумно, жарко, окна и двери нараспашку, оттуда – шум, дым, жаркие запахи мяса, трав и теста, музыка гремит – так же громко и почти такая же, как на базаре в Фергане.
Велосипедной дорожки на Херманнштрассе по большей части нет. По правилам в этом случае ехать следует по краю проезжей части. Можно и по тротуару, но по тротуару не проехать: там столпотворения, столики, стулики и зонтики кафе вперемежку с ящиками, коробками и какими-то конструкциями.
Крайний ряд улицы, естественно, весь запаркованный. Поэтому велосипедисты (и я, и я) едут с правой стороны второго ряда. А в нём, естественно, то периодически остановится машина социальной службы, то доставка чего-нибудь, то даже кто-нибудь опять же припаркуется, потому что на крыши парковаться пока не научились. Тогда мне надо препятствие объезжать, я подаю сигнал левой рукой и машины из третьего ряда уступают место.
Огромные суровые мужики мне уступают – под ярким солнцем, под гремящую музыку и запахи еды, специй и благовоний. В общем, адреналина – через край, но дофамина тоже, потому что музыка бодрит, а водители предупредительные, не нервничают и не сигналят. Едешь на велосипеде, но как на машине. (На Херманнштрассе мне впервые в жизни довелось на велике даже в пробках постоять.)
И вдруг в шум врывается пронзительная песня. Поёт, почти кричит, турок. Он стоит впереди у перекрёстка, на тротуаре, седой и с лысиной, невысокенький, щуплый, в светлом пиджачке. Руки разведены в стороны (на левой болтается пакет), и он потрясает ими, как если бы кого-то о чём-то вопрошал. Может, он и вопрошает в песне, я не понимаю.
Нам загорается красный, я останавливаюсь. Турок, не переставая петь и потрясать, переходит улицу.
Он идёт мимо ждущих нас, на наших глазах. Ему – всё внимание. Кто-то смеётся, кто-то аплодирует.
Рядом со мной останавливает свой велик вьетнамец. Он тоже смотрит вслед певцу, потом оборачивается ко мне и, едва не подмигивая (то есть ведёт себя ну никак не как вьетнамец, которые в Берлине, как везде, крошечные и полностью в своих делах и заботах), говорит: Türkei! Wahr?
Дословно: «Турция! Правда?» Но я чувствую, что на самом деле он думает: «Ну, турок даёт дрозда! Скажи?»
Проехала почти всю улицу. Мне надо было свернуть с неё почти в самом её начале, но я проворонила поворот, что было не мудрено.
Пыльно, шумно, жарко, окна и двери нараспашку, оттуда – шум, дым, жаркие запахи мяса, трав и теста, музыка гремит – так же громко и почти такая же, как на базаре в Фергане.
Велосипедной дорожки на Херманнштрассе по большей части нет. По правилам в этом случае ехать следует по краю проезжей части. Можно и по тротуару, но по тротуару не проехать: там столпотворения, столики, стулики и зонтики кафе вперемежку с ящиками, коробками и какими-то конструкциями.
Крайний ряд улицы, естественно, весь запаркованный. Поэтому велосипедисты (и я, и я) едут с правой стороны второго ряда. А в нём, естественно, то периодически остановится машина социальной службы, то доставка чего-нибудь, то даже кто-нибудь опять же припаркуется, потому что на крыши парковаться пока не научились. Тогда мне надо препятствие объезжать, я подаю сигнал левой рукой и машины из третьего ряда уступают место.
Огромные суровые мужики мне уступают – под ярким солнцем, под гремящую музыку и запахи еды, специй и благовоний. В общем, адреналина – через край, но дофамина тоже, потому что музыка бодрит, а водители предупредительные, не нервничают и не сигналят. Едешь на велосипеде, но как на машине. (На Херманнштрассе мне впервые в жизни довелось на велике даже в пробках постоять.)
И вдруг в шум врывается пронзительная песня. Поёт, почти кричит, турок. Он стоит впереди у перекрёстка, на тротуаре, седой и с лысиной, невысокенький, щуплый, в светлом пиджачке. Руки разведены в стороны (на левой болтается пакет), и он потрясает ими, как если бы кого-то о чём-то вопрошал. Может, он и вопрошает в песне, я не понимаю.
Нам загорается красный, я останавливаюсь. Турок, не переставая петь и потрясать, переходит улицу.
Он идёт мимо ждущих нас, на наших глазах. Ему – всё внимание. Кто-то смеётся, кто-то аплодирует.
Рядом со мной останавливает свой велик вьетнамец. Он тоже смотрит вслед певцу, потом оборачивается ко мне и, едва не подмигивая (то есть ведёт себя ну никак не как вьетнамец, которые в Берлине, как везде, крошечные и полностью в своих делах и заботах), говорит: Türkei! Wahr?
Дословно: «Турция! Правда?» Но я чувствую, что на самом деле он думает: «Ну, турок даёт дрозда! Скажи?»
_____________
Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.
 |
| Это другая улица Нойкёльна – Карла Маркса |
Комментариев нет:
Отправить комментарий