Если вы хотите меня поддержать:
Я – автор на Литрес.
Я – чтец на Литрес.
Моя банка счастья.
__________
Где искусство, где талант, там нет ни старости, ни одиночества, ни болезней, и сама смерть вполовину.
Антон Чехов
Чтобы не опоздать, мы поехали на метро. В метро везде была информация, что с 8:30 – забастовка. Мы успевали, наш автобус на Флоренцию был без пяти восемь.
В первый мой визит в Рим, я в метро была разочарована, потому что пришли на станцию около десяти вечера, а двери станции были закрыты на висячий замок. По крайней мере, так я запомнила. В этот раз я убедилась, что метро работает прекрасно. Некоторые станции очень глубокие (три эскалатора вниз, а потом ещё и лестница, и только потом – покупать билет, а если вдруг не купишь, то придётся возвращаться наверх лестницей и тремя эскалаторами).
Когда мы ехали в метро, я увидела мужчину, похожего на Стенли Туччи. Он был одет, как типичный итальянец, хоть и в джинсиках. Как на типичном итальянце, джинсики сидели на нём идеально, хоть и были подкасаны.
И из-за этих подвёрнутых штанин я вспомнила минского модного блогера, которого не помню как зовут, которого давно нигде не видела и не читала. Он тоже всегда подворачивал штанишки (только это слово у меня здесь подворачивается).
Как-то после показа, он использовал для публикации мои фотографии (я тогда подсуетилась, быстренько отобрала фото, обработала и выложила, мне хотелось успеть быстрей, быстрее, раньше других. Не знаю зачем, но я успела раньше всех. И единственное, что получила за это, что на этом «заработала», – локальный блогер использовал мои фото для своего поста, где он не написал ничего оригинального. Зато мы с ним были первые (и я первее).
Он, этот мальчик во всегда подвёртнутых штанишках, выбрал для себя быть блогером. Тусоваться с «коллегами»-девочками, подворачивать брюки и писать посты ни о чём. (Ни о чём для меня, возможно, кому-то они были интересны.) И я почему-то тоже в той компании оказалась, хоть никого там не знала. И вот сегодня в римском метро я подумала вдруг, что мне просто хотелось лёгкой жизни. Купить любые штанишки и просто их подвернуть до нужной длины. Или даже подходящие по росту штанишки подворачивать, потому что это моя фишка. Писать, не думая, о чём, зачем. Просто быстро. Чтобы бежать тусоваться с коллегами, проживать незаменимую часть пустой жизни.
Да, я честно всегда искала, чтобы было легко. Я в пекарню ушла, потому что была уверена, что там легко. И столкнулась с нечеловеческой тяжёлостью. И всё преодолела. Теперь мне легко.
Я в чтецы пошла, потому что уверена была, что это легко. И столкнулась с колоссальной тяжёлостью, которую пока не преодолела.
Потом мы приехали на автостанцию и я пошла покупать кофе. Оплата у кассы, за напитком – к бариста. Я взяла эспрессо и хотела выпить его именно по-итальянски: из фарфоровой чашки и за стойкой. Бариста – грозная крупная кудрявая женщина, её только-только раздраконила женщина, не туристка, возможно, и не местная, но итальянка, она требовала, чтобы ей долили в кофе молока, потому что она его оплатила, нет, не капучино, а именно в кофе молока – взяла мой чек и спросила, в чек не глядя: «Капучино на месте?» Я сказала: «Нет! Кофе на месте» (потому что кофе по умолчанию это эспрессо). Но ей будто хватило моего первого слова. Нет. Она сделала мне капучино с собой.
Я утешилась тем, что капучино стоило на пятьдесят центов дороже, и тем, что кофе был отличный.
Мы стояли ждали автобуса и я смотрела на людей, которым легко. Они не волнуются, не торопятся, не боятся. Вот Егор, например, когда мы в детстве летали на самолётах, на время полёта заводил друзей, играл, бегал по салону. А мне сразу становилось плохо, от одного только запаха воздуха в салоне. Я панически быстро старалась забраться на колени к отцу или к маме и заснуть. И я всегда засыпала, даже если спать не хотела, потому что сон был единственным спасением от выматывающей тошноты.
И в отеле я боялась, и сегодня боялась всю дорогу, пока ехали.
Автостанция во Флоренции большая и понятная. Есть отличное кафе с большой леткой, с огромным выбором еды и напитков, в том числе вина. Бесплатный туалет (чистый). Автостанция на окраине города, но тут же конечная трамвая, который длинный, как поезд, и ходит буквально каждые несколько минут.
Билеты мы купили в будке на станции, сразу четыре штуки, туда и обратно. Билеты картонные, их нужно в транспорте компостировать. Рядом с будкой стоит автомат, где тоже можно купить билеты. Там люди подолгу стояли, видимо, сложно было разобраться.
Вероятнее всего, в трамвае тоже можно оплатить проезд, просто приложив банковскую карту.
В городе мы пересели на автобус. Он приехал маленький (видимо, чтобы проезжать без труда по узким улицам старого города) и неудобный: пол вверх, подниматься надо по ступеням, а люди в основном с сумками на колёсах. Набились все битком, на остановках других пассажиров полно, все всё равно заходят. Какой-то дядька позади меня, видимо, был не очень здоровый и он очень активно двигался, дышал, что-то напевал и невкусно пах. Я замучалась. Вышли мы заранее.
Прошлись до Уффици и оставили сумку в камере хранения. Во Флоренции точек таких много. Наша работала с 7:00 до 22:00. Небольшое помещение, внутри – кабинки металлические, всё через Интернет (в камере есть вайфай). Платишь за ориентировочное количество часов, мы заплатили за четыре, но вернулись за сумкой часа через два.
Уффици бастовала. Работала только несколько часов. За билеты, купленные заранее, возвращали деньги. Очереди были огромные и, хоть и двигались быстро, мы решили не стоять.
Потом мы совершенно случайно зашли в церковь Chiesa di S. Filippo Neri, там хор девочек репетировал с дирижёром. Случайно выяснилось, что это репетиция камерного оркестра и хора колледжа Святой Сабины из Сиднея. В семь часов вечера у них был концерт в этой церкви.
А нам уже время было забирать сумку и заселяться в отель.
Отель я выбрала в старом городе, он был двухзвёздочный и достаточно дорогой, но в десяти минутах ходьбы от Duomo (по флорентийским меркам даже и далековато). Главное, что он был в очень старом здании, было интересно в таком хотя бы переночевать.
Оказалось, что отель – в подъезде жилого дома. Дверь закрыта, кода мы не знаем, на звонки в отель – никакой реакции. Мы стояли и думали, что делать. Тут дверь вдруг открылась и вышел дедушка, милый, ещё и с велосипедом. Так мы попали в подъезд. Ресепшн был на втором этаже и дверь тоже была закрыта. Правда, там на записочке был телефон и было написано по-английски «свяжитесь со мной в вотсапе».
Потом вдруг дверь открылась и вышли две девочки. Я собралась с силами и медленно объяснила им по-итальянски, что у меня есть бронь, она оплачена, но у нас нет ключей. Они меня внимательно слушали, очень внимательно, а когда я закончила, сказали: «Мы не говорим по-итальянски. Мы ждали тут хоть кого-нибудь, но никого нет и мы уходим».
Лена переписывалась с кем-то в вотсапе, параллельно читая страшные отзывы об отеле и недоумевая, как я вообще могла его забронить, а я испытывала странные чувства и огромное желание свалить. Но кто-то написал нам, что наш номер 24, ключи на полке, мы посмотрели номер и остались.
Номер был крошечный. С собственным душем и туалетом, отличной сантехникой, чистыми постельным и полотенцами. Окно в комнате не было застеклено, только ставни и плотные шторы. И не было горячей воды. Вечером еле тёплая, а утром только холодная. Шкаф был закрыт, но он и не был нам нужен. В общем, были вопросы, главный из которых: как тут вообще жили люди? В этой тесноте. Это была наша крестьянская землянка, с той лишь разницей, что на третьем этаже каменного дома в десяти минутах от самого прекрасного собора в мире.
Собор, к слову, был закрыт. Внутрь мы не попали.
Но мы вообще без очереди попали в Санта-Кроче (Basilica di Santa Croce). Ни одной простой плиты под ногами, все могильные. Но место воспринимается не как кладбище, а наоборот – именно место возрождения. Здесь упокоены не души, а тела. А души – ощущаются в воздухе. Огромное количество людей и при этом тишина, покой, умиротворение и одновременно воздух напитан работой. Работают реставраторы и экскурсоводы как связные времён.
Мы зашли в базилику Сан-Лоренцо, купол у которой почти точь-в-точь с Фьоре. Эта базилика ведь тоже – по проекту Брунеллески. Туда тоже две очереди: живая и по предварительной, но здесь нам повезло: никого уже не было (было около часа до закрытия). В сувенирном магазине продавалось огромное количество книг для детей. По истории, о творчестве и культуре. Одна из них была о Брунеллески. В книге на плотном белом картоне был напечатан трафарет купола, который можно было вырезать, раскрасить и собрать.
Брунеллески был крутейший чувак. Ничуть не архитектор, а стопроцентный инженер. И таких красот наваял.
Когда мы пришли в Сан-Лоренцо, у меня с собой была вода в бутылке, бутылочка сливок (початая) и коробка белого вина 0,5 (запечатанная). Охранник 100-летний дедуля сканирует сумки, спрашивает, что это у вас, мол, вода? А, вИно! Нельзя! Я заберу до выхода. Хорошо?
Оставили.
Потом выясняется, что выход не здесь, а с другой стороны, а базилика огромная.
Вышли, обошли. Приходим, вход уже закрыт, загорожен лентой. Дедули нет. Но женщина в форме.
Я говорю: il mio vino.
И она такая сразу: prego! Несёт мне коробку.
Эх, можно было снять рил, что в Сан-Лоренцо после закрытия желающим вино бесплатно дают.
Мимо кондитерской Iginio Massari пробежали почти галопом. Торопились в книжный, где можно было заодно смотреть кино. В книжном была целая отдельная полка книг ответов. Il libro delle risposte. В разных стилях, разного размера. Я поняла, что это книга – гадалка. Когда ты занят каким-то вопросом – открываешь её в любом месте и получаешь ответ. Такое ни к чему не обязывающее чтение. Обнадёживающее. Или разочаровывающее. Что-то типа рисования по номерам.
Когда мы уже собрались идти в наш стрёмный номер, оказалось, что почти семь вечера. И мы рванули на концерт на Piazza San Firenze.
Немножко только опоздали. На входе нам дали программку.
Свободных мест не было. Дети волновались, косячили. Но были прекрасны.
Например, я услышала впервые в жизни такого композитора, как Mock Morris. И я обалдела от красоты музыки, я потом его нашла, именно это произведение, и слушала, когда мы были уже в Венеции, и дети играли его гораздо круче. Они играли его быстрее и так было лучше.
Больше других мне понравилась светленькая девочка в чёрном брючном костюме. Она стояла на ударных, она в музыке жила. Отсчитывала ритм пальцами, головой, всем телом. Она стояла с краю, но работала всею собой, как дирижёр. Она и пела потом. Было две части, девочки выступали как оркестр, а потом как хор.
Зрители (можно их так назвать?) сначала не решались даже аплодировать (всё-таки храм), но в конце они даже кричали браво. Впервые в жизни я слышала, как в храме кричали браво.
Санта-Кроче и этот концерт девочек, прилетевших из Австралии, было самое прекрасное, что случилось с нами во Флоренции.
В отеле, помимо всего, в изголовье кровати висела странная картина. Она была, напишу так, современная. И она была большая. Теоретически могла упасть на голову. Я думала, что не смогу спать. В том числе и из-за этого произведения искусства. Но мы спали.
.jpg)
.jpg)
.jpg)
