Открывали сегодня торжественно «Штадлер Минск».
В половине девятого на проходной завода (яблоку было негде упасть) мимо нас прошли женщина и мужчина, в руках у них были чехлы, в каких носят одежду. И коллега моя заметила: «Смотрите, на чехле логотип Дед и баба».
Мы поулыбались, а «баба» достала откуда-то красные «сафьяновые» сапоги и стала показывать их женщине на контроле.
А потом мы отвлеклись.
А потом, уже после открытия, деда и бабу на фуршете встретили.
Они стояли у стола с белорусскими закусками и смачно иностранных гостей завлекали.
Представитель Литовской железной дороги говорил бабе: «Вы здесь самая красивая женщина».
А баба в это время голосила молодому лысому швейцарцу: «Кучаравенькi, хадзi сала ясi! Ад сала валасы растуць».
И в следующую секунду они уже с «кучаравенькiм» фотографировались в обнимку. А в следующую секунду она отвечала на комплимент литовцу что-то про то, что она не только здесь самая красивая.
Ещё я видела иностранца, запивавшего сало и солёный помидор апельсиновым соком.
И очень много по-немецки говорила. Вообще не боялась.
В половине девятого на проходной завода (яблоку было негде упасть) мимо нас прошли женщина и мужчина, в руках у них были чехлы, в каких носят одежду. И коллега моя заметила: «Смотрите, на чехле логотип Дед и баба».
Мы поулыбались, а «баба» достала откуда-то красные «сафьяновые» сапоги и стала показывать их женщине на контроле.
А потом мы отвлеклись.
А потом, уже после открытия, деда и бабу на фуршете встретили.
Они стояли у стола с белорусскими закусками и смачно иностранных гостей завлекали.
Представитель Литовской железной дороги говорил бабе: «Вы здесь самая красивая женщина».
А баба в это время голосила молодому лысому швейцарцу: «Кучаравенькi, хадзi сала ясi! Ад сала валасы растуць».
И в следующую секунду они уже с «кучаравенькiм» фотографировались в обнимку. А в следующую секунду она отвечала на комплимент литовцу что-то про то, что она не только здесь самая красивая.
Ещё я видела иностранца, запивавшего сало и солёный помидор апельсиновым соком.
И очень много по-немецки говорила. Вообще не боялась.
Гордость распирает за наш бабский род)))
ОтветитьУдалить