3412, или Выгорание на «Дожде»

Психотерапевт и психолог Светлана Кривцова об эмоциональном выгорании,

из подкаста «Психология на «Дожде».

Когда слушала, на меня произвела впечатление эта передача. Настолько, что решила снять текст. Когда читала потом, впечатление уже было не то.

Слушала на работе. Работа тем хороша, что, когда стоишь на разделке теста, можно слушать: песни, книги, уроки иностранного... Но если на печке стоишь, слушать ничего не получится. На печке вообще отвлекаться нельзя.

...выгорают как раз люди, которые сначала горели. Те, кто не загорелся, тот и не выгорит. И отсюда появляются разные вопросы о том, что, может быть, это опасно, загораться чем-то. Может быть, нужно вообще держать всё на расстоянии вытянутой руки, ни во что сердцем не вкладываться, всей душой не вкладываться, и тогда ты не выгоришь. И вообще говоря, много вопросов часто задают о том, можно ли вообще не выгореть при такой интенсивности жизни, при такой интенсивности труда, при несовершенствах менеджмента, который существует на работе. Особенно много вопросов задают люди творческих профессий, например, рекламщики, учителя... Хотя выгорают все. Но интересный это феномен и мы сейчас очень коротко попытаемся понять, в чём его суть, и, может быть, попытаемся понять, как справляться с этим феноменом и как может быть себя защитить от него. Возможна ли какая-то профилактика эмоционального выгорания... и т.д.

Итак, речь идёт о некотором состоянии, когда любимая работа, которая увлекала, вдруг перестаёт это делать. Выделяют три классических признака эмоционального выгорания, причём эти признаки выделили первые же исследователи. В 74-м году этот феномер был впервые описан социальными психологами, которые как раз изучали людей помогающих профессий, то есть тех, кто занимался социальной деятельностью, такой высоко идеологической деятельностью, например, это были социальные работники, миссионеры, то есть люди, которые шли работать, имея в виду какую-то большую гуманистическую идею и в довольно короткий срок с большинство этих людей (но не со всеми) происходили одни и те же перемены. Вот эти три признака эти перемены и описывают. Во-первых, появлялась усталость. Усталость, которую нельзя было описать вот этим вот хорошим «усталые, но довольные дети возвращались, домой». То есть усталость была скорее сопряжена с каким-то общим недовольством и она не прекращалась и не уходила после того, как ты выспался и даже побывал в отпуске. И усталость накатывала по мере приближения к рабочему месту. То есть сам вид работы, звонок с работы как-то вдруг вызывали такое обесточивание организма. Усталость была не придуманной такой вещью, потому что было ощущение, что силы, энергетика уходят и у тебя больше нет ресурсов для того, чтобы делать то, что ты делал совсем недавно. Параллельно с этим вот это недовольство, которое сопровождало усталость, начинало как-то иррадировать, расширяться, и уже вызывали плохие чувства, иногда даже агрессивные чувства, как будто накопилось большое раздражение, и сотрудники, и клиенты и вообще всё, что связано с работой. И это было тем более парадоксально, потому что это были виды деятельности, которые как бы были для людей и ради людей, но сами эти люди вдруг начинали сильно раздражать. И вот на фоне всего этого любой нормальный человек, конечно, получал и третий признак. Он начинал ругать себя самого. Во-первых, он становился менее продуктивным и это было заметно не только начальству, но и ему самому, то есть он больше не мог так много, и так радостно, и так продуктивно функционировать, и делать что-то, ему с трудом удавалось гораздо меньшее количество работы, во-вторых, он ругал себя за то, что он больше не любит то, что должен любить. И вот это недовольство собой добивало окончательно человека и на выходе эмоциональное выгорание действительно напоминало затухающие угольки, которые уже даже не тёплыми были, а остывали и только серый дымок из них выходил. Это мы можем сегодня квалифицировать как психогенную депрессию, то есть вызыванную реальными обстоятельствами и способом отношения к этим обстоятельствам болезнь связанную с потерей витальных сил, с потерей интереса к жизни и готовности эмоционально открыто вступать в эту жизнь, принимать этот мир. Опустошение. Что может способствовать эмоциональному выгоранию? Сегодня, когда эмоциональное выгорание описано для всех типов работников (даже для тех, кто сидит дома с детьми, а не ходит на работу): и для творческих работников, и для банковских работников... эмоциональное выгорание описано для всех и вот сегодня, конечно, большой интерес вызывают факторы, которые ускоряют этот процесс. Вот если задать себе вопрос – что можно сделать, чтобы все твои подчинённые выгорели, или какие признаки должны быть в том месте, где все выорают с большой скоростью? Вот это важно для руководителя и даже самому человеку, если он пришёл в такую организацию можно было бы посмотреть, что способствует выгоранию. Такие признаки есть, исследования есть, конечно, большинство из них говорит о плохо организованном процессе управления, о таком слепом управлении, формальном управлении, управлении, которое не учитывает специфику работы, не доверяет людям или наоборот попустительски относится, то есть в любом случае эмоциаональное выгорание это всегда показатель как раз гармоничного стиля управления, и, действительно, руководителю многое можно сделать, чтобы ускорить процесс этого выгорания а можно быть бдительным и как раз этого не делать. И я это всё наблюдаю у реклащиков,  у учителей, у банкиров, у людей, которые работают в больших организациях, корпорациях. Что может сделать руководитель? Парадоксальный вопрос. Самое большое – не замечать их усилий. Не давать обратной связи. Никак не высказывать свою точку зрения. Людям важно получать оценку своего труда, даже если она будет негативной, но уважительной. Критика сама по себе не может способствовать выгоранию, выгоранию способствует несправедливая критика, несправедливое отношение, когда, например, смотрят только на формальную сторону дела, когда не учитывают, например, ту цену, которую человек заплатил за достижение результата, а смотрят только на сам результат. Такой стиль отношения – безличный, неперсональный – особенно когда речь идёт о людях, в труде которых очень большая творческая компонента, потому что эти люди они ведь выкладываются, и если человек работает нутром, то в конце этой работы возникает опустошение, потому что он выложился и отдал несколько больше, чем следовало бы, может быть. И вот в этой пустоте он оказывается невероятно уязвимым и поэтому оценивание людей творческих должно учитывать эту хрупкость самоценности. В определённые моменты, потом это проходит, потому что человек вс-таки успокаивается, отдыхает, но, действительно, очень важно, чтобы на работе был кто-то, кто может вызвать у тебя вот это ощущение, что ты увиден, что тебя увидели и тебя увидели уважительным взглядом и то тебя оценили более или менее справедливо. И если этого нет на работе, то очень важно, чтобы это было хотя бы где-то. Чтобы это были авторитетные друзья или старшие, кто мог бы выслушав тебя сказать: «Ну, в общем, ты всё сделал правильно в тех непростых обстоятельствах». Или, может быть, не всё, но вот это и вот это ты, действительно, сделал хорошо. И тут я снимаю шляпу, не факт, что я сам бы поступил более мудро. То есть этот диалог с кем-то, кто тебя оценивает, очень важен для человека, вкладывающего душу в свою работу. Но иногда всё-таки мы сталкиваемся с тем, что человек не очень готов всё-таки сам ухаживать за состоянием своей души. Этот тезис я говорю сейчас, потому что эмоциональное выгорание: переработки, формальное отношение, попустительство, иногда просто отсутствие элементарных условий для труда, когда слишком тесно, когда нет к тебе уважительного отношения, они всё-таки человека делают хронически недовольным, но при этом он этого сам не чувствует и не замечает. И вот эти люди, люди, которые проглатывая одно за другим маленькие недовольства, маленькие не нравится, очень быстро забывают о них, вот эти люди первые кандидаты на эмоциональное выгорание.

Нравится и не нравится очень важный аспект человеческой жизни. Мы очень часто влюбляемся в какую-то идею, в какой-то проект, может быть, у нас есть какая-то концепция, как мы должны жить, кто мы. У нас есть небольшая такая идеализация организации, в которую мы пришли и проекта, в котором мы участвуем. И вот эта красивая картинка, грандиозная, наполняющая тебя гордостью, эта картинка может заслонить какой-то очень важный аспект жизни. Гордость – хорошее чувство, но это холодное чувство. А выгорание происходит, когда у человека обнулился запас теплоты, внутренней теплоты. А тёплые чувства мы пополняем, когда мы переживаем очень непосредственно, почти по-детски радость по поводу очень простых каких-то вещей. Мы можем измерить для себя вероятность того, когда мы выгорим. И произойдёт ли это вообще, может быть, мы попадаем в тот процент людей, которые абсолютно устойчивы к эмоциональному выгоранию. Сделать это совсем несложно. Если я вспомню впечатления от последней недели, или сегодняшнего дня, или последних месяцев на своей работе и спрошу себя, представив какие-то внутренние весы, на одну чашу которых я положу всё то, что меня на моей работе напрягает, что является источником стресса, моего недовольства, моих обид: конфликты, непонимания, формальное отношение, что-то такое, что делает для меня проблематичным саму мысль о том, чтобы идти на работу; а на другую руку я положу что-то позитивное, но не на уровне идеи позитивное, вот всё-таки я работаю в такой компании и всё-таки у меня очень приличная зарплата в среднем, если сравнить, другое – положить что-то, что каждый день, не только в день зарплаты, согревает мне душу, на моей работе. Есть ли что-то? Осталось ли там что-то, что мне по-настоящему нравится, не по идее, а по процессу. Процесс работы, что может нравиться в этом? Это очень серьёзный вопрос. Это вопрос-исследование, что я здесь делаю.

Что мне нравится? Нравится ли мне отношение? Хорошее отношение согревает. Нравится ли мне предмет, которым я занимаюсь. Материал, процесс, если я что-то произвожу. Завораживает ли он меня по-прежнему? Интригует. Интересует ли меня тема или материал, с которым я работаю. Моё ли это? Это очень важная вещь. Вот это потивоядие от сгорания. Отношения, возможности, процесс. И тогда вот так вот субъективно попробовав, куда склоняется чаща этих весов, я могу увидеть угол наклона, и критерий очень простой. Если хорошего больше, хотя бы на один процент, то я в безопасности. Если я это понимаю, то я должен работать над хорошим, может, наконец, познакомиться лично с человеком, которому я каждый день звоню по телефону, но даже не знаю, как он выглядит. То есть ухаживать за отношениями – это профилактика выгорания. Полюбить материал – это профилактика выгорания. Но если всё это не помогает и всё-таки начительно перевешивает негативное, то вот этот вот угол перевеса и определяет угол наклонной плоскости, по которой я скатываюсь в сторону психогенной депрессии, вызыванной работой. Конечно, большую помощь оказывает то, что у меня есть помимо работы, у меня есть отношения, семья, дети.

О чём нужно беспокоиться? Нужно беспокоиться о том, чтобы у нас всегда была хорошая чувствительность к нравится – не нравится. На фоне нашей ответственности, больших проектов, честолюбия, целеустремлённости, не терять близость к себе, не терять эту способстность слышать даже тихий голос нравится – не нравится. На самом деле, когда последние двадцать лет нейробиологи стали исследовать работающий человеческий мозг, обнаружилась удивительная вещь – важнейшую роль в переживании человеком хорошей жизни играет не неокортекс (то есть не те самые структуры больших полушарий головного мозга, в которых наши с вами планы, мышления, свобода), а играет также лимбический мозг, эмоциональный мозг или древний мозг, который лежит под неокортексом. И вот именно этот мозг тихонечко посылает сигналы: нравится – не нравится, моё – не моё, тепло – холодно. Но новый мозг, он может ведь и не слушать тихие сигналы этого лимбического мозга и он может вообще запретить ему разговаривать, ведь сейчас время для подвига. Или он может быть воспитан в такой сумасшедшей самоотверженности. Само слово самоотверженность – очень странное слово (когда печатала, у меня выскочило «страшное»), в нашей культуре оно часто является положительной характеристикой, а вообще оно ведь означает, что кто-то больше не желает слушать, подходит это ему или нет, тепло мне здесь или холодно. И тут начинается вымораживание, потому что голос лимбического мозга очень тихий, а голос наших красивых идей, нашей воли может быть очень сильным. Конечно, может быть и другой крен.

Когда мы говорим о выгорании, нам нужно гармонизировать свои отношения с чувствами, не с высокими нашими чувствами, а чувствами прилегающими, которые прилегают к коже, к нашему телу. Они будто прилегают к нашей душе, и вот что там говорится, тело или холодно, могу ли я это распознать, достаточно ли этого в моей жизни, потому что депрессия это обнуление тепла. И критерий тогда очень простой. Сделайте что-нибудь, пойдите куда-нибудь, что приведёт к тому, что где-то в районе от горла до пупка станет тепло. И, может, даже горячо. И может даже подступят слёзы, потому что это избыток тепла. И вот когда здесь растекается это тепло и движется по всему телу, мы защищаемся от эмоционального выгорания.

Человек может сам себя подогревать.

Что делает меня тёплым?

Что мне нравится?

Хорошие слова. Стихи. Встреча с человеком, после которого теплеет на сердце. Что делает мою жизнь мягче? Как эту мягкость вернуть в свою жизнь? Высочайшее искусство быть продуктивным, эффективным и не потерять мягкость. Вот это и есть секрет тех, кому не страшно эмоциональное выгорание.

3455, или Кофейня открывается в восемь

И только десять минут после восьми, а у окошка уже человек пьёт кофе. За соседним столиком уборщица, она недавно домыла полы и теперь читает: кофейня – объект буккроссинга.

А я иду в магазин – вот так рано утром после работы, как другие после работы вечером.

– Ленуся, что купить?

– Можешь купить сырок.

– И всё?! А что ещё?

– Можешь купить ещё один сырок.

Потом еду на маршрутке домой (с одним сырком в авоське) и Ленуся в это же время по этому проспекту на маршрутке с тем же номером – на занятия.

Она – учиться, я – спать и писать.

Пишу материал в газету. О человеке, которого никогда не видела, только один раз по телефону общалась. Фактуры мало, времени мало, строка идёт тяжело. Но сроки поджимают, поэтому я действую как немец. Ставлю таймер и работаю над текстом полчаса в день. Сажусь и работаю с любого места, за которое зацепится глаз (не мысль, но это пока). Позавчера ещё мыслей не было, а вчера в электричке по пути на работу начали рождаться. Записывала их сразу в телефон. И заголовок придумался хороший, единственно возможный. И последнее предложение. И структура.

И потом, уже идя на работу, останавливалась, потому что опять рождались мысли, записывала, ведь после не вспомнишь, даже если после будет очень скоро. А когда придумывала про Марс, подумала – ну, это уже записывать не буду, потому что точно не забуду. И на работе всю ночь напоминала себе – не забыть про Марс, не забыть про Марс... А сейчас открыла записи на телефоне – там про Марс уже написано.

Ох, я соскучилась по этой работе.

идеальный рождественский кекс

Знали бы вы, сколько мне пришлось их съесть, пока вышел такой, как я люблю, – чтобы быстро, просто и запредельно вкусно.

1. Изюм – 100 граммов. (Ура! Не надо гор сухофруктов и цукатов.) 
2. Грецкие орехи – 100 граммов. (Не надо никакого дорогого миндаля. Миндаль съешьте просто так. Вообще ешьте его сам по себе, никуда не добавляя, в качестве перекуса, по 14 ядрышек в день.) 
3. Мука – 250 граммов.
4. Сливочное масло – 170 граммов (ещё кусочек, чтобы смазать форму, и потом ещё кусочек граммов 50-80).
5. Яйца – 3 штуки (если мелкие, можно 4).
6. Сахар – 170 граммов.
7. Соль – щедрая щепотка.
8. Сода – половина чайной ложечки.
9. Сахарная пудра – пакетик.
10. Цедра одного грейпфрута.
11. Пряности (корица, анис, мускатный орех, кардамон) – по вкусу.

Итак берём 100 граммов изюма. Моем его хорошенько горячей водой и заливаем: если водой, то можно сразу перед приготовлением теста. Если алкоголем, то залейте заранее, например, накануне вечером. Алкоголь берите крепкий. Я покупаю маленькую бутылочку бальзама, любого белорусского (они все хорошие), но обязательно 40-градусного, выливаю бутылочку полностью в банку с изюмом, банку закрываю крышкой, ставлю в холодильник. Бальзам потом можно слить опять в бутылку, он получится ещё круче, настоенный на изюме. Ещё гуще, ещё слаще и бархатнее, самое то добавить в декабре в чай или кофе.

Изюм берите обычный. Я пробовала печь кекс со своим любимым джамбо (джамбо я покупаю чилийский в сухофруктовой лавке в Green'e, он там шикарен, у него вкус, как у старого вина, а на Комаровке сколько ни покупала – джамбо просто сладкий), но джамбо – крупный, он оседает в тесте, кучкуется на дне и, кроме того, эти изюмины огромные в кексе потом мешают целостному восприятию, а вот обычные маленькие – органичны.

Но начинала я, конечно, с любимым изюмом, потому что главное правило приготовления любого блюда – все ингредиенты должны быть максимально хорошего качества.

По возможности, конечно. Отталкиваемся от того, что мы можем себе позволить.

Так вот берлинцы, например, в большинстве своём не могут, а мы можем – позволить себе купить хорошее сливочное масло. Возьмите такое, чтобы жирность была не менее 82,5 процентов и чтобы масло было из пастеризованных сливок (из нормализованных масло хуже).

И муку – пшеничную высшего сорта – тоже купите хорошую. С тех пор как в ближайшем к моему дому «Хите» продаётся Reggia, я покупаю только её.

Итальянская мука из мягких сортов пшеницы, два рубля с копейками за кило которой – вообще ничто, учитывая, что вы получите на выходе. Во всём, что печём, мука и масло – главные. А яйца и сахар играют вторую партию.

Но возвращаемся к изюму, который у нас там уже отмок. Вываливаем его в ситечко над посудой, и пусть в неё стекает вода или бальзам.

Включаем духовку на 170 градусов.

Орехи моем в горячей воде, выкладываем на лист и ставим в духовку минут на 10-15.

Масло режем на кусочки в большую глубокую посуду, оставляем размягчаться.

Грейпфрут (берите небольшой – большой замучаетесь держать в руке – и свежий; чем свежее, тем больше будет цедры) моем и сдираем с него цедру на самой неудобной тёрке – на той, на которой дерём картошку на драники.

Половина цедры, конечно, останется между этими отверствиями, но мы отковыряем её обычной вилкой.

Цедру кладём в масло. Туда же высыпаем сахар и соль, раздавливаем сначала всё вилкой, а потом взбиваем миксером до однородной массы. Я всегда пробую её с видом шефа (типа проверить соотношение сахара и соли, а на самом деле – потому что она неимоверно вкусная) и всегда на этом этапе думаю – а, может, нафиг его этот кекс? Но есть, есть у меня всё-таки сила воли не есть.

И я беру три яйца, мою их, и по одному разбиваю в массу и опять взбиваю миксером. Одно вбили, разбиваем следующее.

Взбили, отставили. Теперь (или раньше, как там у вас будет получаться) вытащим орехи из духовки, пусть остывают.

Насыпаем муку в большую миску, добавляем в муку соду и пряности. Я сыплю много корицы, немного всего остального. Пряности добавляйте на свой вкус. Всё старательно перемешиваем ложкой.

Орехи ссыпаем на сложенный вдвое лист бумаги или пергамента и аккуратно скалкой пожмякаем и покатаем, чтобы они размельчились. А потом с бумаги сразу ссыпем их в масло. Туда же изюм, перемешаем, потом муку и иже с ней, и аккуратно всё опять перемешаем миксером на самой медленной скорости до однородной массы.

Форму я беру алюминиевую – стандартную, 23 сантиметра в диаметре, 5 сантиметров в высоту (я их покупаю в цуме). Форма – одноразовая, но её запросто можно использовать несколько раз, если кекс в ней резать аккуратно. И даже если неаккуратно порежете и прорежете дырку, всё равно в этой форме можно потом испечь пирог с тыквой или любой другой подобный пирог.

А мы смазываем форму кусочком сливочного масла и выкладываем в неё тесто. Тесто будет нежидкое, липкое и торчащее, аккуратно его разровняйте руками, без экспрессии – оно потом всё равно в духовке растает и разольётся.

Ставим форму в духовку ровно на один час и двадцать минут. Минут через двадцать начнутся умопомрачительные запахи.

Когда до окончания выпечки останется минут пять, возьмите кусочек масла граммов на 50-80 и растопите его на водяной бане. И как только вынимаем кекс из духовки, кисточкой всё это жидкое масло – на кекс. Не сразу выливаем, а постепенно смазываем, пропитываем.

А как впитается масло, через ситечко посыпаем кекс сахарной пудрой. (Купите хорошую обычную пудру, просто из сахара, без всяких крахмалов. Я лидскую покупаю.) Посыпали – ждём, пудра подтает. Ещё раз посыпем. Она снова подтает. Ещё подождём и ещё раз посыпем. Четвёртый раз можете посыпать утром или перед подачей на стол.

Когда кекс остывает, я накрываю его сверху фольгой или стеклянной крышкой от сковородки. Без крышки он сохнет, но хуже не становится. А с крышкой не сохнет очень долго.

_____________

Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.

3524

Сегодня я опять журналист.

Ездила в электричке в город в темноте. И много людей со мной ехали. Потом в метро ещё больше было людей. Потом шла с метро и люди со мной шли.

Светлый офис, эспрессо из машины в маленьких белых чашках. Блокнотик, ручка, диктофон. Люди рассказывают и я вставляю какие-то глупости (потом, когда буду записи снимать, буду думать, зачем я это говорила?)

Зачем это говорила, а это делала? Причём не впопыхах, не торопясь, в спокойной обстановке. Мне всё-таки надо, чтобы время поджимало и подпихивало. У меня тогда его не остаётся на глупые действия и на глупые мысли.

Как доказательство – в быстрые шахматы я играю лучше. Это ж надо – наворотив ошибок, поставила мат индусу (!) за десять секунд до конца игры!

как у шведского солдата

День рабочий, но Ленка вдруг предложила замениться, я согласилась и попала на итоговую встречу участников челенджа 7дзёндляежы. Но сначала я приехала домой после ночи. Обычно я еду с желанием спать. Сегодня было другое – желание есть брюссельскую капусту.

Впервые в жизни я ела эту капусту как раз во время челенджа, то есть совсем недавно, – благодаря газетке Ксении Вятской #своёродное. Наверное, я очень любила эту капусту в какой-нибудь из жизней прошлых, потому что в тот первый в жизни раз, пока я мыла её, чтобы приготовить по описанному в газетке рецепту, не удержалась и съела один кочанчик сырым, страшно боясь при этом, что вдруг так её есть нельзя, вдруг сырая она ядовитая... Но так хотелось съесть, что некогда было даже гуглить.

Она была очень вкусная сырая, но я остальные все кочанчики (граммов 400) приготовила по рецепту (полчаса и готово!), получилось на два раза и с первого же из этих двух разов брюссельская потеснила на троне во дворце любимейших моих овощей маргеланскую редьку. Ладно, брюс будет король, а редька – королева.

Вчера на Комаровке я купила очередной килограмм капусты. На ужин жарила её на сливочном масле, добавляла соевый соус, чёрный кунжут и съела это всё с сыром из пахты. А сегодня, хоть и хотела очень есть, всё-таки сначала легла спать и только когда проснулась, отобрала самые крошечные кочанчики, вымыла их, порезала каждый на четыре части, добавила к ним резанное на кусочки яблоко мутсу и мелко порубленные листья мяты. Немножко сока из лимона, соль и подсолнечное масло. У меня был только один выходной вечер между двумя рабочими и я раздумывала – может, не ехать, в посольство и тогда добавить в салат ещё и чеснока? Не вытерпев, не дождавшись решения, села и съела капусту до последнего листочка. Без чеснока. Следовательно – поехала.

За что была вознаграждена кофе, шоколадным печеньем с трещинками, просто королевским, тёплым ещё штолленом, книгой про шведскую кухню и из самого себя «вырастающим» стаканчиком, какой предусмотрен в обмундировании любого шведского солдата и который можно постоянно носить с собой (даже в кармане) – на американо рассчитан точно, а капучино можно просить маленький.

Но было главное вознаграждение. В этом светленьком скромном зале для мероприятий на первом этаже посольства, в зале с адвентскими свечами и веночками на широких подоконниках, завешенных шторами из хлопка, в зале, где мы несколько часов просидели на жёстких деревянных стульях,  – произошёл взрыв, в результате которого мой личный космос стал в разы огромнее. Я услышала людей, замороченных, как я, на мелких камушках, убирая которые, мы сдвигаем горы.

И вот я ушла, и шла пешком к проспекту на маршрутку, снова думая про результаты своего челенджа, в который я полностью перестала отвлекаться за едой на другие дела, и тогда от еды меня начали отвлекать мысли.

Чтобы научиться останавливать движение в голове, надо, даже если очень торопишься, а на улице неуютно и холодно, остановиться в переходе, снять перчатки, достать кошелёк и дать денежку уличным музыкантам, и в маршрутке смотреть в окно, а не в смартфон, и ребёнка слушать внимательно, а не заодно. И много ещё есть правил, они вспомнятся, как только получится хотя бы на минуту остановить движение в голове.

В маршрутке, без мыслей глядя в окно, я вдруг вспомнила, что когда ела днём салат, у меня тоже не было никаких мыслей. Я чувствовала сок и соль, как хрустят листочки, как в меня переходит сила этих продуктов, как она наполняет меня, как мне здорово.

а нами ноябрь прожит

В прошлом ноябре была безвыходная неделя (не без выхода, а без выходных).

В этом я отдыхала ровно столько дней, сколько работала.

Вчера шла в пекарню под холодный ветер, на Ивановской дом, через двор которого я хожу, там подсобка, лопаты какие-то в ней всегда валяются, мешки и вёдра. Теперь окна подсобки завесили мягкой плёнкой и на холодном ветру она плещется и шуршит жутко, как в ужастике. Плёнка чёрная, двор тёмно-серый. Окна, в которых свет, контрастируют. Сразу представляешь, как за ними тепло и что там едят что-нибудь вкусное и совсем не напрягаются, ведь суббота. Даже машины во дворе припаркованы аккуратнее. Видно, что человек ставил авто вечером пятницы, не собираясь за руль до утра понедельника.

Выхожу на Захарова – навстречу несётся скорая, маячит. Иду дальше, следом едут спасатели. Одна машина, вторая. Все с мигалками и сиренами. Потом ЗИЛ – старенький, но старательно везёт пожарную лестницу. Торопится изо всех сил. Проезжает, и обычный шум центральной улицы кажется тишиной. Но опять сирены и опять вижу мигалки с Первомайской заворачивают, и опять проезжают мимо ещё два «спасателя». И тогда я понимаю точно, что у кого-то большая беда. И думаю про спасателей – давайте, давайте быстрей!

7дзёндляежы

Люди, которые не получают удовольствия от еды,
чаще всего не имеют чувственности и в других вещах.

Вольфганг Юп (тот самый Joop!)


После хорошей еды можно простить всех, даже своих родственников.

Оскар Уайльд

Начинаю с начала. Едучи в маршрутке и листая Instagram (вообще-то не люблю это времясъедающее занятие, но периодически ему предаюсь), я увидела информацию об отборе участников на челлендж пищевых привычек за 7 дней – с 18 по 24 ноября.. Источник информации – аккаунт посольства Швеции в Беларуси. Там сразу была ссылочка на форму, которую надо было заполнить при наличии желания. И я сразу пошла и всё заполнила, думая заодно – а зачем мне это надо, если мне не надо ничего менять: все мои пищевые привычки – хорошие. Ну, думаю, скажут же, наверное, что именно менять. Ладно, я особо и не надеялась, что меня выберут в участники. Но меня выбрали.

14 ноября мы собрались в посольстве Швеции в Беларуси и узнали, что свой челендж каждый должен определить сам. И тогда я задумалась...

Семь дней не есть мяса? Я никогда не стану вегетарианкой (как никогда не перестану носить обувь из натуральной кожи), но мясо ем очень редко. Ну, раза два в месяц. Или раз в два месяца. Чаще всего в гостях. Не есть мясо мне не сложно – смысл челенджа снижается, даже пропадает.

Ребёнок посоветовал – не ешь сахара (хитренькая, сама бы попробовала). Это тоже не сложно (сахар дома мы используем только для выпечки и для варенья), но и невозможно. Пять из семи дней челенджа у меня рабочие, а в рабочий день я обязана дегустировать свой круассан, а в нём сахар.

По той же причине невозможен челендж есть только белорусские продукты (круассан никак не на белорусской муке). К тому же тогда придётся вообще отказаться от кофе, но я опять же совершенно спокойно могу без кофе обойтись, хоть и очень люблю его.

В конце концов челендж придумался в субботу утром, когда я делала зарядку. И я знаю, что мне будет очень трудно. Практически невозможно. Но я попробую.

Смотрели «Каратэ-пацан», где мальчишку тренируют с полным сосредоточением вешать куртку на гвоздь по приходе домой? Про то же самое китайская поговорка «Когда моешь тарелку – мой тарелку». А нам ведь кажется, что повесить куртку и помыть тарелку – дела настолько простецкие, что их можно делать без внимания, заодно с делами великими. Ну мне, по крайней мере, так кажется. И кажется, что иногда (а честно – почти всегда) по-другому нельзя, иначе как успеть всё? К таким вот проходным делам часто относится и поесть. Поэтому мой челлендж такой – есть, полностью сосредоточившись на процессе.

Канун. 16 ноября, суббота

Я работаю в пекарне и с недавних пор – только в ночь. Три через три, то есть три ночи подряд. Приезжаю с работы и сразу ложусь спать и в рабочие дни ни на что, кроме работы и сна, не отвлекаюсь. То есть я заранее на три дня готовлю себе одежду и еду. Очередные три смены начинались у меня в ночь на 17 ноября, поэтому 7daychallange с 18 по 24 ноября начался для меня сегодня: мне предстояло готовить ссобойки.

Обычно я готовлю какое-то одно блюдо, которое можно хранить и разогревать. Я собиралась ехать на рынок за брюссельской капустой. Но потом решила оценить, что имею и можно ли не ехать. Это, кстати, тоже неплохая экология. Прежде чем идти в магазин, проверить, а надо ли? А то окажется по Задорнову: гречки столько, что не съесть за год.

Я нашла тыкву, купленную ещё в Корпусе на WorldVeganDay, а в морозилке – сало, от «Пачастункi матусi». Тыква сладкая, сало – очень солёно-перчёное (Матуся говорила, когда продавала: «Соскребайте соль и перец»). Но я порезала сало, ничего с него не соскребая, нашинковала соломкой тыкву, перемешала это всё на листе и поставила в духовку. Томила почти два часа на маленьком огне, перодически помешивая, и получила в итоге очень нарядный и ароматный почти паштет, часть которого съела ночью на работе с багетом. Съела, ни на что не отвлекаясь, хотя челлендж ещё не начался. А вот сегодня перед выездом на работу мне пришлось ужинать и заодно писать эти строки, иначе мне некогда было бы их написать.

День первый. 18 ноября, понедельник

Первый день челленджа подходит к концу (плавно перетекая во второй, благодаря рабочей ночи). А в любое рабочее утро я «завтракаю» своим круассаном и ем его ооочень внимательно, потому что это – дегустация продукции, которую потом везут по кафе и ресторанам, за которой люди приходят в пекарню.

Я и завтракаю, конечно, на работе, но сегодня не было времени завтракать осознанно, поэтому просто выпила полстакана молока (потому что есть всё-таки хотелось). Домой пришла – не ела (перед сном я не ем, и какая бы голодная ни ложилась спать, от голода не просыпаюсь). А ужинала уже как положено – осознанно, хоть и просто – спагетти с сыром. Надо было в почтовом ящике письмо найти одно важное. На это времени у меня не хватило, завтра уже буду искать. А что касается ссобойки на второй ужин в пекарне, на три ночи тыквы моей не хватило. Готовить некогда. Перекусывать не годится – не будет сил работать (труд у меня – тяжёлый физический). В таких случаях я покупаю что-нибудь в «Ухе из петухе» (мы так в семье её склоняем). Это кулинарная кухня, открывшаяся пару месяцев назад на Ивановской, где был ресторан «Ностальжи». Мне удобно зайти туда по пути с электрички. Работают там симпатичные позитивные люди. После 17.00 у них скидка. Контейнеры, пакеты, салфетки, всё это бесплатно, но я покупаю у них еду в свой контейнер и на кассе мне говорят: «Да, помним, пакет вам не нужен». Готовят они сами и пока, всё, что я ела, мне понравилось и на вкус и на цвет. Сегодня взяла окунька с травой и коулслоу.

А где вы покупаете еду, если надо быстро?

День второй. 19 ноября, вторник

Люди! Обалдеть! Человек с высшим филологическим образованием садится писать пост про свой наилюбимейший сезонный овощ и выясняет, что редька-то маргеланская, а не маргиланская, как он думал сорок с лишним прожитых лет. В оправдание - мы жили недалеко от Маргилана. Редька с детства ассоциировалась у меня с этим городом. И в Маргилане, и в Фергане (про Ташкент не помню) вам вряд ли подадут лагман без маргеланской редьки (писать название правильно даже труднее, чем есть исключительно осознанно).

Сегодня второй день челленджа #7дзёндляежы; и я – после третьей рабочей ночи. После дневного сна проснулась с ощущением, что живот тянет к спине, как если бы я была на диете. Из-за этого ощущения я хотела, например, мимоходом съесть конфету. Но взяла её в руки и поняла, что осознанно есть конфету не хочу (а мимоходом и не одну бы съела), осознанно хочу сочную, хрустящую редьку.

Я тру её на крупной тёрке, добавляю в зависимости от желания масло, или сок из лимона, или соевый соус; по вкусу - соль и перец. Или я ем редьку, как яблоко, но это если она молодая, не очень острая. А зимой она уже такая ядрёная, что, если как яблоко есть, пробивает на слезу. Тогда её можно порезать ломтиками и есть с хлебом или класть на хлеб, как колбасу.

Эту редьку мы килограммами везём родственникам в Берлин, всякий раз настораживая литовских таможенников, смотрящих в сканер. Осенью и зимой эта редька всегда у меня в холодильнике. Я покупаю её исключительно на Комаровке. Я не знаю, где ещё она продаётся.

День третий. 20 ноября, среда

Вот когда рабочие дни, тогда всё просто: поспал – поел – поработал – поспал... А когда выходные? Поспал – сделал дела, не делать которые нельзя (постирать, куртку забрать из ремонта), и думаешь, делать ли дела, которые делать нужно, но можно пока не делать (холодильник разморозить). И вот тут очень важно не расслабляться, потому что ноябрь требует включить хорошее кино, а к кино хочется какао с печеньками. У меня волшебное просто есть какао –  мне девчонки из Берлина передали. Продаётся (120-граммовый пакетик – 4 евро) в биомагазинах Denn's (на упаковке, кстати, тот самый, подтверждающий, что продукт – органический, – листочек из звёздочек, про который нам на вводной встрече рассказывали). В составе: сырой какао-порошок, немножко морской соли и сахар из кокосовых цветов. То есть иногда я пью какао, которое наверняка на завтраки пьют феи. Вкус у него просто нереальный, неописываемый, поэтому и пишу: будет возможность – попробуйте. Сами убедитесь, что такое необычное какао преступно пить под ненапряжную киношку. Но я ещё купила вчера два новых одеяла из бамбука, тоненькие, лёгкие, но тёплые. Они тоже толкают меня на грань прекращения челленджа. В конце концов есть две уважительные причины: погода и отсутствие действительно важных дел. И в самом конце концов не обязательно же писать о том, что челлендж нарушен. Никто ведь не узнает об этом, если не писать. Тогда я решаю сыграть в шахматы онлайн, проигрываю партию, вторую. И сдаюсь... Пью одну чашку какао, потом другую, всё – под печеньки и всё мимоходом, потому что заодно играю третью партию. И её проигрываю. Но шахматы это игра, а челлендж – в жизни, где выигрывает не тот, кто не падает, а тот, кто падает, но встаёт и идёт дальше.

Я встаю и еду в город за сыром.

Сыр – главный в нашей семье продукт питания. Он у нас всегда есть. Они. Разные. Ребёнок мой ест только чеддер и бри. Последний – сам по себе, кусочками, а чеддер у неё для всего остального, она добавляет его в макароны, делает с ним гренки, печенье (очень простое, могу дать рецепт) и просто фантастические круглые котлетки из курицы (вот тут рецепт не могу дать, я сама не понимаю, как они у неё такие получаются). Чеддер покупаю польский, если его нет – российский, если его нет – никакой. Состав белорусских промышленных сыров читать долго и страшно, понимаешь, что держишь в руках не продукт питания, а химический продукт. Конечно, есть исключения. Например, сыр диетический из пахты и закваски. Он хорош и в омлет, и в салат, и в суп. И на хлеб, и просто так я его ем. А главное исключение – наши непромышленные сыры: фермерские и монастырские. И самые любимые мои – сыры из Крапачэй. Я про них писала отдельный пост, дополняю его периодически фотографиями.

Я заказываю сыр напрямую у фермеров, сегодня был завоз, я приезжала забирать заказ – камамбер и буррату – и вернула заодно берестяную коробочку от предыдущего камамбера. Потом уже дома я всё-таки разморозила холодильник, нашла два разных кусочка имбиря и у меня как раз лежали два грейпфрута. Я решила сварить свой любимый джем и на этот раз имбирь для него не чистить от шкурки. Имбирь для джема тру на тёрке, натёрла вместе с кожурой. Вышло прекрасно.

День четвёртый. Четверг, 21 ноября

День такой, что есть особо не хотелось. Вот и затрону тему про то, когда есть уже не хочется, а еда ещё есть. Выбрасывать еду нельзя. Как и играть с едой. Я категорически против бус из макарон и лепки из теста. Труд хлебороба катастрофически тяжёл и люди упираются на полях не для того, чтобы кто-то из муки лепил собачку. Зерно, растерянное из грузовиков по пути на мукомольные заводы, не пропадёт – его дочиста съедят птицы. А собачка из теста – это уже всё, это памятник на могиле результата чужого тяжёлого труда.

Чтобы результат не хоронить, надо еду не выбрасывать. Но...  есть её через силу – это тоже выбрасывать – просто вместо мусорки ты сам. Выбрасывать еду в себя нельзя тоже. Для этого у меня есть несколько правил. Сегодня расскажу про одно – хлебное. Сразу как я приношу домой хлеб, я его режу и храню уже так – порезанный. Хлеб я покупаю хороший (к слову, на . На закваске. Или наш (наш, конечно, чаще всего), или Свойский (их хлебушки и печеньки мы ели на стартовом фуршете в посольстве), или Матулин хлеб (у неё хлебы большие, настоящие цари, как раньше пекли в печах). Однажды на фермерском завтраке я купила силлу у Натальи Лаппо-Гладкой и, боже мой, как же я жалею, я до сих пор жалею, что купила половину буханки, а не целую. Так вот, хороший хлеб я храню в бумажном пакете. Ни в холодильнике ни в коем случае и ни в пластике. В нём хлеб, если мне не будет его хотеться, потихоньку высохнет. И тогда с ним замечательно есть тыквенный суп (или томатный). Честно говоря, хлеб у меня высыхает редко. Успевает только подсохнуть.

Из такого хлеба я делаю гренки, не надо никакого масла, а просто чуть-чуть погреть хлеб на сковороде, положить сверху что хочется, а ещё сверху – сыр. Сыр плавится, гренки хрустят, с них летит мука, вкусно, как не будет ни в одном ресторане.

На фото выше – горбушечки от нашей бриоши, её однажды заказали очень много и уже порезанной, а эти горбушечки ни в пять ни в десять остались пекарям. Мы ничего не выбрасываем, мы съели их и ели очень долго. Бриошь такая промасленная, сухари из неё – королевские.

День пятый. 22 ноября, пятница

Сегодня ничего не напишу, потому что не очень хорошо себя чувствую. Из-за еды. Завтра буду признаваться, из-за какой именно.

День шестой. 23 ноября, суббота

Итак, позавчера мой ребёнок сдавал зачёт по стрижке «гарсон». Сдавал, естественно, на мне и сдал на девять. Потом мы вышли из колледжа на улицу и Ленуся сказала: «Пойдём поедим дёнера!» Моей дочке 16. Мы уже пережили годы подросткового ершения и категорические заявления типа: «Мама, в кино с тобой я больше не пойду» (потому что я очень громко смеялась на третьей «Панде»). Мы живём сейчас достаточно разными жизнями: я много работаю, она много учится, и пересекаемся иногда, когда я, например, четыре часа сижу в её парикмахерском кресле или когда она, например, говорит: «Пойдём поедим!» Любое её предложение провести время вместе я принимаю. Поэтому позавчера мы пошли есть дёнер.

К дёнеру у нас особое отношение. Наша бабушка живёт в Берлине, а дёнер это берлинская еда. Если вы вдруг этого не знали, я вам сейчас расскажу. Отец стритфуда – Махмуд Огюн, он родился в Турции, но когда ему было 16 лет (как Ленусе), его семья переехала в Германию, в Берлин. У Махмуда была будка с уличной едой на Zoo, он торговал там чем-то, не знаю, что тогда ели на улицах Берлина (наверное, карривурст), а потом, основательно исследовав рынок, придумал дёнер и стал продавать его за две марки. Было это в 1971 году. Изобретение своё Махмуд не запатентовал, а иначе бы, вы ж понимаете, озолотился. В Берлине дёнер продается на каждом шагу и именно в Берлине на Mehringdamm (доехать на метро, выйти и увидите очередь; ехать можно сытым, потому что пока выстоите очередь – проголодаетесь) продаётся лучший дёнер в мире. Я писала про них отдельный пост когда-то, а в феврале 2018-го в посвящённом еде выпуске журнала Mobil (между прочим, это журнал Немецкой железной дороги, он толстый, качественный, распространяется бесплатно в поездах, вот они взяли написали про свою же еду, чтобы людям захотелось сесть на поезд и поехать в другую часть своей же страны вкусно поесть) про них была большая статья, из которой я узнала, что Мустафа – это бренд, а хозяина будки зовут Тарик Кара и, клянусь, он сам лично работает в этой будке. Я его видела. Я его дёнер ела.

 

У них есть страничка на Facebook с 12000 нравится, про них писала даже «Нью-Йорк Таймс». А в журнале Mobil Тарик говорит: «Дёнер – это же очень простая еда!» У них, действительно, ничего сложного: мясо или фалафель, овощи гриленые и сырые, картошку они ещё добавляют, соусы... Вроде, всё, как у всех. А секретный ингредиент – большая порция души. Его же, кстати, в каждый свой омлет с крабами добавляет другой мой кумир – Джей Фай – королева уличной еды Бангкока. Ей 72 года, десятки лет она колдует над воком на улице, два года назад ей вручили мишленовскую звезду. А ведь готовить она начала не потому, что об этом мечтала, а от безысходности.

фото – voba.site

Еда – ресторанная она, домашняя или уличная, будет хороша, только если сделана с душой, а не просто руками. Ну и размер души повара тоже имеет значение. Если душа у повара великая, еда тоже будет великой, ресторанная она, домашняя или уличная.

Такой вышел неплохой пост про еду, из-за которой мне было плохо.

День седьмой. 24 ноября, воскресенье

В последний день челенджа будет пост про остатки.

В 92-м я уехала из дома учиться и даже предположить не могла, что домой я уже никогда не вернусь. А в 94-м меня совершенно незаконно выселили из хорошей комнаты в общаге в худшую и не помогло никакое сопротивление, хотя сопротивляться приходилось червяку. Между этими двумя был ещё один случай, про который писать не буду. Напишу, что трёх случаев хватило, чтобы я стала жить, точно зная, что дом можно в любой момент потерять, жить без мешков картошки и прочих мешков, которые ты вынужден будешь оставить.

Я живу без остатков. А если они появляются, из них всегда можно что-нибудь придумать.

Я – в новой причёске и аксессуаре от Rada Stile, пошитого из остатков льна.
Мы купили повязку лет десять назад в наше первое путешествие в Витебск.
Три цветка на длинной ленте, можно носить на голове, на шее, на запястье, на поясе.

70-граммовый остаток теста для наших крендельков (а на крендель надо 110).
Скатали булочку, расстояли, помазали яйцом, посыпали сахаром, короновали орехом. Вышла такая королевна

Итоги

За семь дней челенджа я один раз сорвалась из-за погоды, самодопущенного безделья и шахмат и один раз съела пусть и осознанно, но не очень хорошей еды, из-за чего потом целый день не хотела еды хорошей.

Мне, оказывается, даже если ем, ничем другим заодно не занимаясь, трудно на еде сосредоточиться, потому что мешают мысли. Хочется, как крысе Реми из мультфильма «Рататуй», – положить в рот сыра и ягодку и не мочь не закрыть глаза и слышать музыку, а слышишь «какое число сегодня?» (в пекарне важен день недели, а с датами очень теряешься), «после обеда в бассейне поменьше будет народу», «что же подарить девчонкам?», «не забыть в четверг к эндокринологу», «почему Сашка не звонит, как вышел шоколя?», «Ленуся, наверное. без шапки и опять в кроссах, а не в ботинках», «в первый же выходной куплю на Комаровке брюссельской капусты», «как же хочется вишнёвого варенья!»... От еды отвлекают даже мысли о еде.

Но главная мысль – стоит поучиться выбирать и мысли – из огромного количества те, без которых я не могу обойтись. Выбирать мысли, как научилась уже к сорока пяти годам выбирать продукты, воду, одежду и обувь.

У меня очень много возможностей, но нет возможности перепробовать всё. Значит, надо внимательно пробовать своё, то, без чего я – не я. Это не только еды касается, но понять это помог челендж про еду. 

И раз уж я не я без солёной карамели, сегодня я попробовала сварить её сама, вдохновившись элементарным рецептом из газетки #своёродное (только сливки брала горячие, почти доведённые до кипения).

P.S. Будет ещё финальная встреча участников. В декабре, а декабрь у нас – месяц загруженный, так что, может, я на встречу не попаду. А если попаду, напишу и о ней.

3627

Придумала мысль, которую начинаю думать, чтобы выпроводить из головы очередную ненужную.

Я вспоминаю формулу глюкозы.

С6H12O6

Один из основных источников энергии всех живых существ Земли складывают три газа.

У меня укладывается в голове, как из двух газов получается вода. А глюкоза из трёх газов не укладывается. Можно думать, и думать, и думать, и проникаться.

Чудеса.

Мой фирменный джем из грейпфрута и имбиря

3672

У нас почти дореконструировали станцию. В переходе достраивают подъёмник. Вот-вот откроют новое зданьице, вокруг которого уже всё работает: тротуарчики, лестницы, пандусы.

Стою, жду поезда, за современным, минималистичным, почти изящным фонарным столбиком – труба, из которой идёт дым. Смотрю на это всё и думаю, что мне больше нравится то, что стало, хотя это, возможно, неправильно.

В прошлом году, в августе-сентябре, на станции дядечка овощи продавал. Я брала у него красивые, гладенькие, блестящие баклажаны, всегда по полтора рубля (а в магазине и за шесть, и за семь продавали). У дядечки была палатка, металлическая сборная, но на ночь он её оставлял. Я ходила мимо по ранним утрам на станцию каждый свой рабочий день, палатку эту не разглядывала, а 22 сентября случайно увидела, что на выставленных стеллажами палетах (их он тоже оставлял), для каждой кучки овощей или фруктов аккуратно выложена подстилка из нарезанных на небольшие куски гофрокоробов. Чтобы помидоры, баклажаны или даже чеснок лежали целый день не на жёстком дереве, а всё же на картоне. И всё вот это дядечка бережно (я точно знаю, что бережно) нарезал и выкладывал, и все эти драгоценные картонки он тоже оставлял на ночь (!) и никто их не трогал.

А 27 сентября 2018-го был очень сильный ветер, и ночью он дядечкину палатку снёс. Я утром увидела и постаралась запомнить, чтобы вечером обязательно посмотреть, поставят ли её на место. Потом пошла на электричку и решила ждать её не как все – на платформе, а на ведущей к платформе временной деревянной дорожке. У дорожки – перила, всё как положено. Вот я на них облокотилась и представляла себя Пушкиным на картине «Пушкин  на берегу Чёрного моря». Александр Сергеевич там возлегает (а я стояла) и смотрит на Чёрное море (а я смотрела на набросок будущего современного перрона из наложенных бетонных плит).

Вечером того дня дядечкина палатка стояла на месте. А вечером сегодня невозможно уже даже представить на этой станции никаких дядечек с палатками.

наконец-то пойдём по паэлью

Ленуся сдавала на мне зачёт по градуированному каре. Сдала на восемь.

Когда преподаватель ей объясняла или показывала что-то, у неё взгляд становился охотничий, меня с таким вниманием она никогда не слушала.

Мне понравились очень однокурсницы-девочки. Все серьёзные.

В кресле я сидела три с половиной часа и очень хотела спать.

Потом хотела спать в посольстве Швеции, пока выступали спикеры-мужчины.

А от посольства и от посла – в полном обалдении.

Если что – этот шкаф вынесут первым

В резиденцию поднимались по мраморной лестнице, на которой стояли фонари-свечи и лежали тыквы. Дальше – библиотека, зал для приёмов, столовая, кухня. Ходить разрешили везде и я сидела на кухне. Я там всё исследовала, я только холодильники и шкафы не открывала. Выпила три чашки кофе.

По дороге на маршрутку зашла в «Тапас». Дань уважения хорошему ресторану – не звонить, чтобы забронировать столик, а зайти его забронировать.

В «Тапасе» почти не было свободных мест. Рядом – в ресторане отеля Garni – все столы, кроме одного, были свободные.

3686

Я простила его.

Что-то случилось такое, что я его прощала понемногу, а потом простила полностью.

И сегодня на работе слушала его альбомы старые, старые совсем, где он подражает – и так, что морщишься volens nolens, что даже неловко за него, хоть и чужой человек. Работала, морщилась, а потом вспыхивает, как искра, грустная мелодия, и я думаю одно, а чувствую, что, даже если слова пусты, всё наполнено смыслом.

И, продолжая слушать, по дороге домой вижу женщину у посольства Литвы, которая всегда с длинными волосами и взгромождена на каблуки. Грива её развевалась на ветру, она –  как сирена, завлекала одиноких путников, нуждающихся в страховке.

Я так давно не видела её, а тут увидела, и увидела сразу, что солнце взошло. И сразу стало тепло и по-весеннему.

Ноябрь странный в этом году. Вообще осень странная.

Это ничего не значит. Через год всё будет, как быть должно.

ромашковая

У Ольки сегодня 9-летняя годовщина свадьбы, а я по дороге на работу нахожу на дороге ромашку.

И даже Сашка, которая вообще не верит в совпадения, а верит только в гороскопы, говорит: «Это знак». Ещё и голос приглушит, прежде чем сказать, и шороху наведёт.

А я и без неё знаю, что знаки везде.

льняной хлеб обменяли на мятное мыло

Лучшее средство хорошо начать день состоит в том, чтобы, проснувшись, подумать, нельзя ли хоть одному человеку доставить сегодня радость.

Фридрих Ницше

Лучшее средство хорошо начать ночь в том, чтобы, приступая к работе, подумать, нельзя ли хоть одному человеку доставить завтра радость. И сразу понять, что можно, и не одному, а очень даже многим.

Это на работе, а как только работа сделана (это у редактора работа никогда не кончается, а у пекаря она не кончается тоже, но её можно передать по смене), я доставляю радость себе. Иду в баню и гулять.

Вчера вечером стояла зима, а сегодня опять весна или осень, погода не очень приятная (хотя надо бы написать – очень противная), но Ленуся выбирается в город ко мне из дому: мы идём в «Корпус» на World Vegan Day, специально, чтобы купить ей у Веры новую гигиеническую помаду. А ещё я тыквы хотела. От «Корпуса»  Комаровка близко, но лень, честное слово, после «Корпуса» ещё и на Комаровку было тянуться. Я подумала позвонить Вере: «Посмотрите, продаёт ли там кто-нибудь тыкву?», потом решила не беспокоить человека, потом мы пришли в «Корпус» (там яблоку негде было упасть, столько людей, и все одеты в цветное, Ленуся моя, наверное, одна была в чёрном) и прямо рядом с Верой сидела женщина, которая продавала тыквы, семечки, сушёные яблоки и варенье в баночках. Я купила рыжую, длинную по-дынному тыкву и носила её на руках, как лялечку, пока мы не купили у Mysa авоську.

Ленуся дооолго стояла у столика andistore.by и выпросила у меня кулончик с цветком, теперь я буду выпрашивать у неё его поносить.

А пироги с тыквой (было много пирогов и печенек разных, и банановый хлеб, но я купила именно с тыквой: с пеканом и с клюквой и шоколадом) от ecovolya в авоську положить, конечно, не получилось, и всю дорогу до дома мы несли их в руках на картонной тарелке. Ленуся вымазала потом в этой тыкве и тарелку, и свой телефон, и сумку, и почему-то не расстроилась, не злилась, а смеялась.

Вообще, еды в «Корпусе» было очень много, и она была очень хорошая, а не абычто, лишь бы веганское. Но мы обедать пошли в «Муку». и потому что мы не веганы, Ленуся ела пельмени классические, а я, несмотря на то что мы не веганы, – любимые свои – с печёной свеклой (как заставить себя попробовать у них другие пельмени?)

3828

Ходила к стоматологу, пока заморозки ждали, она меня за руку взяла (что-то рассказывала) и говорит:

– Какие же натруженые у вас руки!

А когда я уходила уже, она сказала:

– Вы не должны работать физически. Не дол-жны!

Но нет. Не работать не должна, а должна заботиться о руках.

И вот два дня (не постоянно, с перерывами) я изучала в сети отзывы о нитриловых перчатках и в итоге остановилась на Safe&Care. Купила на Wildberries. Сначала М-ки (потому что всегда до этого нитриловые носила только М-ки), а потом S-ки – как вторая кожа, я даже круассаны в них кручу, абсолютно чувствуя тесто. А в М-ках делаю всякую другую работу, и в цеху, и по дому. Контакт рук с водой исключила почти полностью.

Несколько дней и уже никто не скажет, что у меня натруженые руки. Зато все говорят: «Какие, Юля, перчатки красивые!»

Перламутровое безумие. В отзывах про них и такое было

с этих гор я спустилась

Ветер у нас был комфортный и осязаемый. Я его лучше всего помню, не получалось не обращать на него внимание и не запомнить. Он был всё равно что хороший человек рядом, которого, если говорит что-то, ты слышишь, даже если не слушаешь.

На сайте goodfon нашла сегодня случайно фото родного посёлка

всегда это добавляю

Работаю и слушаю книгу на немецком. Из хлебного цеха Лида кричит мне:

– Юлька, сколько вы знаете языков?

Я молчу, я и про русский не могу сказать, что я его знаю.

Ленуся вот позвонила сегодня:

– Льстить значит обязательно говорить неправду?

– Нет, – говорю, – можно и правду говорить, но обязательно с корыстной целью.

Но потом обязательно добавляю:

– А лучше посмотри в словаре.

short export-19 в 19.00

В прошлом году на короткометражки ходила в Корпус – очень плохо себя чувствовала физически. Два фильма только высидела.

А в этом году я чувствовала себя прекрасно. Но из Корпуса ушла с тяжёлым сердцем.

Все фильмы были тяжёлые. Кроме мультика про мальчика-кота – ねこ の ひ (NEKO NO HI, кошачьи дни, автор – Йон Фрики). Он был на японском языке, и поэтому я просто его смотрела (а на немецком я не могу кино смотреть просто. Отвлекаюсь на перевод или чтобы записать новое слово или выражение (быстренько записать, чтобы потом уже разобраться). Мультик и нарисован интересно, красиво и просто. Про него решила думать, как про главную из восьми короткометражку, чтобы на сердце полегчало.

Дома Ленуся спит, крыс спит, соседи тоже угомонились. Светит ночник. Тепло. И завтра не на работу.

счастья мои

Я когда-то писала, что одно из самых великих от меня не зависимых счастий в моей жизни то, что мой родной язык – русский. Теперь могу написать, что одно из самых великих от меня зависимых счастий то, что я знаю белорусский язык. Потому что я могу читать Горвата, а Горват на любом другом языке непредставим.

Каким-то таким образом мысли рождаются в его голове и каким-то таким образом он их излагает, что невозможно не дочитать, если начал, и невозможно не застывать.

Я не магу з упэўненасцю сказаць, якую мову першай засвоіў у дзяцінстве. Як мінімум, я не помню. Калі гэта мова мамы, то на 70% беларуская, асабліва фанетыка і сінтаксіс. Бацька, хоць і меў дзве вышэйшыя адукацыі (адну з іх атрымаў у Расіі), дома страшна трасяніў. Думаю, ён рабіў гэта наўмысна. Мне ўелася ў памяць, як ён сказаў: "Не ежэвіка, а ажыны. Ежэвіка расце пад Масквой".

У нас дома казалі "спасіба", але таксама казалі: "дзякуй богу", "няма" і "хай будзе".
Ну а навучыўся чытаць я па часопісе "Вожык". Першае, што прачытаў, - "Каляндар Вожыка". Так называлася рубрыка. Потым - увесь часопіс, да позняй ночы, ад коркі да коркі. Гэта я ўжо помню. Таму мая першая засвоеная пісьмовая мова - адназначна беларуская.

У школе я пісаў вершы па-беларуску. У старэйшых класах выпісваў газеты "Літаратура і мастацтва" і "Наша слова". Нават быў сябрам ТБМ.

Паступаў на журфак, здаваў іспыты па-беларуску. Гэта быў мой выбар.

Але праз некалькі год я сфармуляваў для сябе, што беларуская мова - мёртвая. Што беларускамоўныя людзі - фрыкі. Прывозіў з дому слоікі з варэннем, абгорнутыя ў газету "ЛіМ". Так не засталося ніякіх доказаў і здавалася, што нічога беларускага ніколі не было.
Пакуль аднойчы я не запытаўся ў мамы, кім быў мой прадзед Арцём. Ну, наступае такі момант, калі хочацца ведаць гэта ўсё. Мама расказвала па тэлефоне, а я спешна запісваў. Пасля размовы захацеў гэты запіс перапісаць "граматна", але зразумеў, што ён ідэальна кладзецца толькі на беларускую мову, што на іншай мове гэта будзе зусім іншая гісторыя.

Са старонцы Андрэя Горвата ў Facebook

А Егор говорит Тимону: «Шлееем! Шлём в Рогачёве».

3999

Переписались сегодня на перепись.бел. В специальной графе указали, что выезжать из страны не планируем. Подивились на вариант ответа на вопрос о причине отсутствия работы – о потере надежды работу найти. А ты тут теряешь надежду на отдых, сидишь, поспав, и выписываешь грузинские буквы. Кажется, даже ноги (хоть они вообще не при чём) заплетаются в бесконечных закорючках.

Отдыхать мы тоже отдыхали. Гуляли с Ленусей в H&M наконец. Он такой, такой... неберлинский. Хоть и доступны в нём колготки, за которыми я безуспешно охотилась в Берлине и в Вильнюсе. Всё равно люблю H&M больше других и отлично, что он у нас есть.

В «Евроопте» Prime, в котором всё очень дорого, нашла наконец случайно клубничный конфитюр Кировского пищевого комбината. Я за ним давно охочусь, потому что именно такой, каким и должен быть настоящий конфитюр. Купила ещё заодно и черносмородиновый, два рубля не деньги. Хотя...

Шесть тысяч часов работы в пекарне – done.

учу грузинский

Уже знаю слова это, есть и фиалка. И уже понятно, что грузины говорят Это фиалка есть и Это фиалка не есть.

Вывожу закорючки в прописях, только в очках, без очков ничего не вижу. Пальцы болят, почти потею. Лучше всего мне даётся миленькая попка буквы რ, обозначающей звук р.

крысиный пирожочек

Лист перевернули в календаре и в один голос с Ленусей друг другу сказали, что вот этот вот комикс про нас и нашего крыса.