Спать вчера собиралась с ощущениями героя. Я ведь смогла положить деньги на симку. Но перед сном пошла в душ и всё испортила.
Не смогла его включить.
Дёргала, давила (не сильно, побоялась, что сломаю) пимпочку, ничего не получалось. Попыталась набрать ванну, тоже не вышло. Воды набралось до уровня сантиметров в десять, а дальше она утекала. В итоге мылась сидя в ванной на коленках перед краном.
Утром сегодня проснулась и первым делом получила смс, что на счету осталось меньше пяти евро.
Разозлилась. Где-то потратились десять евро. И на них я включила душ.
***
Я купила билеты на самолёт на 200 евро дороже, чем могла бы; потом в Вильнюсе купила туфли на 180 евро дешевле, чем купила бы их в Москве. В моей жизни всегда так: всё что касается денег, всегда сравнивается. Двадцатка ещё где-то неучтённая, но я не считаю все расходы и доходы до копейки. Зачем считать, если всё равно всё сравнивается.
В Вильнюсе обещали сильный дождь, но пока я была, ни капли не упало.
По дороге на завтрак попала в великую компанию эстонских туристов. Все такие разные и все – в смешных носочках. Я шла и разглядывала.
Завтракала у «Китченов». В каждый визит мы к ним обязательно ходим. Не только из беларусскости, а и потому, что вкусно. Сегодня у них очень много было людей. Не знаю, сколько поваров на их кухне, но на зале – две было только девочки, те же, что и в прошлый раз. Бариста работала в полной чистоте. Вроде, и бегом всё, но без суеты. Всем понятно: очередь, значит, придётся подождать. Значит, здесь вкусно. Я вспомнила, как у нас. Странная установка обслужить моментально, всё бегом, а людей нет достаточно для этого, вот и получается абы что. И отношение к гостю, как к хозяину, и обязательно – подобострастие, желание прямо услужить до прислуживания.
Я заказывала французский омлет с козьим сыром, фильтр (Никарагуа) и потом ещё чиз баскский. Омлет идеально прожаренный. Фильтр – отличный. Чиз с идеальной текстурой. Но наш вкуснее. Не нашла пока чизкейка вкуснее нашего.
Вчера я пила утром дома новый дрип от Embassy. Colombia. С терпким запахом и вкусом. А потом зашла в «26» и взяла эспрессо. Не помню зерно. Тоже, если не ошибаюсь, Никарагуа. Эспрессо был сварен идеально, просто совершенный был. Ленуся говорит: «Ты была с утра, всё настроено было идеально». Я думаю, не только в этом дело. Как здорово, что у беларусов хороший кофе.
Сегодня для интереса я купила joda cava в аэропорту. И это, конечно, мусор. Такое лучше не пить вообще.
Очередь на приоритетную посадку – огромная, на неприоритетную – человек двадцать. Приоритетные торопятся. Бегом, бегом в самолёт, как будто билеты без мест и надо там занять получше. Или как будто самолёт полетит сразу, как только они зайдут и сядут. А сесть надо обязательно у окошка. А потом, как только самолёт наберёт высоту, обязательно выходить в туалет. А потом, как только самолёт сядет, – обязательно первым выйти. Опять пишу: авиакомпания, которая додумается приоритет на выход продавать, – озолотится. Людям, которым обязательно надо сидеть у окошка, обязательно надо и первыми выйти из самолёта.
Рядом со мной сидела англоязычная парочка. Оба в шортах с толстыми бледными ногами. Она лохматая, он с щетиной. Он всё время держал руку на её голом бедре. Оба с нашейными подушками, как будто лететь им предстояло сутки. Они были друг в друге, не слушали никого. Как только мы взлетели, они, поснимав быстро небо на телефон, как-то быстро заснули. Её круглые пухлые колени упирались в иллюминатор, а он наваливался на меня и рот его был открыт.
В Берлине я успела сразу сесть на S9. Купила билет, как в кино, в последнюю минутку. Автомат упорно требовал монетки без сдачи. Я бросала евро, а он выплёвывал обратно и писал: с вас ещё 40 центов. Я успела, села, потом оказалось, что поезд едет только до Фридрихштрассе. И тут на табло в поезде вижу, что успею на хауптбанхофе пересесть на RB10, который как раз мне подходит. Вышла, пошла искать платформу номер пять, стараясь не паниковать. Наупт в Берлине такой, что там автоматически развивается обратная клаустрофобия. Вообще там всё понятно. Платформу нашла, на ней какой-то скоростной поезд стоял и на табло было написано «Отправляется». Но он стоял и стоял минут семь, пока до моего поезда не осталось минут пять. Скоростной наконец отправился, прошло ещё минуты две и тут на табло загорается «Гляйсферэндерунг». Поменяли пятую платформу на седьмую. Я бегом по ступенькам вверх, сориентировалась, свернула, по ступенькам вниз и вскочила. Поехала.
У Иры ели лагман, пили дорогое вкусное белое вино, потом не очень дорогое и не такое вкусное, потом пошли гулять. По местности. По дорогому приберлинскому городку. В наступающих сумерках, приятной после Вильнюса прохладе и полном безлюдье, не считая нас четверых и собаки.
Ни в домиках по обеим сторонам улиц, ни в садах при этих домиках и даже больших домах не было видно людей.
Ира показала: в одном из домов снимали недавно фильм ужасов. Там везде его можно было снимать. В всех домах и на всех улицах, окружённых лесом. А особенно в маленькой белой кирхочке, на пригорке в лесу.
Спать меня уложили, как в сказке: на огромную высокую постель. Подушку я выбрала самую маленькую. Ира сказала:
– Закрыть окна?
– Нет! Не надо!
– Ночью могут лаять лисы.
О! Хоть послушаю, как они лают.
___________
Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.
Комментариев нет:
Отправить комментарий