я сидела в Вильнюсе на вокзале

У меня были совершенно отёкшие ноги. От жары и долгой – в автобусе от Берлина до Вильнюса – дороги. Кажется, таких ног я не видела у себя со времен беременности. Все-таки в дорогу надо надевать не короткие штанишки, а длинную юбку.

Ну так вот. Я сидела. Стояла жара. До поезда было долго. Мимо ходили будущие пассажиры (звеня чемоданами, под завязку загруженными спиртным из дьютика) и литовские пограничники с такими красивыми попами, что, если бы не жара, можно было бы и помечтать.

Мечтать мешала не только жара. Но и необходимость принять решение.

Необходимость возникла в дороге, в автобусе между Варшавой и Каунасом. Возможно, она возникла раньше. И даже наверняка она возникла раньше. Да, она точно возникла раньше. Но между Варшавой и Каунасом я поняла, что надо принимать решение.

Мне 40 лет и в 45 я собираюсь начать жить. Такую планку я поставила для себя в 30. Тогда 45 были за горами, но это не значит, что я была расслабленная. Я никогда не расслабляюсь.

Сколько себя помню, столько грузилась. Постепенно догрузившись до дня, когда в неимоверную жару, в самый будничный момент, чёрт знает где от дома (чёрт знает, где мой дом) назрела необходимость принимать решение.

Вот пишу-пишу и не написала ничего конкретного. Я всегда так: могу миллион слов написать ни о чём, боясь написать про главное.

Всегда...

Он задавал мне вопросы. Он написал:

– Я не понимаю тебя!

– Что именно ты не понимаешь? – спросила я.

Он ответил:

–  Что и как ты хочешь?

Он задавал вопросы, и ждал на них ответов. А я думала, что главное, чего хочу, – правильно ответить на эти вопросы. За словом «правильно» стояло – так, чтобы ему понравилось. Хотя в 40 лет уже понятно, что правильно – честно самой себе.

Самой себе я могла ответить только «Не знаю»...

И если бы я знала, как ответить, чтобы ему понравилось, я бы точно ответила. А так – не отвечала, злилась, что желание ответить так, чтобы ему понравилось, – главное желание жизни.

Захотела вдруг плакать, как будто меня обидели. Как будто заставили делать тяжёлую работу, не обещая за неё никакого вознаграждения...

За обидой как за щитом, как-то выдержала безответное молчание.

Вдруг уже в поезде я почувствовала, что мне совершенно не важно, понравятся ли ему мои ответы или нет. Возможно, сказалось мягкое кресло под попой и осознание факта, что через четыре часа я буду дома.

Дома.

Я сидела в поезде и вспомнила, что покупала билет на него ровно за 45 дней до поездки, в день, когда открыли продажу. 45 дней пролетели быстро. Так же пролетят 45 лет.