Я, кстати, когда в субботу в бане была, всё время думала про «Мёртвые души» почему-то.
Боже, как мне было сегодня тяжело!
Ещё на работу шла, удивилась, что мало людей. Потом вспомнила, что воскресенье.
Настя говорит:
– Шоссоны месим в воскресенье, понедельник, вторник, среду и четверг.
А мы с Олькой переглядываемся. Нет, пишите в задании. Потому что мы не помним, какой день недели.
В общем, Светка торопилась на маршрутку, накосячила с тестом. Перемешивали бургер. В итоге вся работа сдвинулась.
Но закончили вовремя. И я даже успела на поезд.
Вот думаю, если я буду пьесу писать про пекарню, писать мне, как разруливать косяки с тестом?
Есть тесто, а есть тест. Во втором случае «е» читается как «э». Прилагательное от обоих слов – тестовый. Пишется. Но во втором случае читаем «тЭстовый».
Да, так мне было тяжело, потому что тесто на бургер было косячное и его перемешивали. Вся смена пошла наперекосяк.
Но приехала я всё равно вовремя. Хотя уже на подъезде к станции мне вдруг выпал двойной опыт в Duo почему-то и чтобы его не терять, я села на станции на лавочку и сидела училась.
Пришла домой с одним только желанием – свалиться.
Но надо же было ссобойку приготовить на завтра.
Я сняла джинсы, бросила их на кровать, пошла на кухню. Поставила сковородку на плиту, достала из холодильника фарш с рыночка. Налепила котлеток. Жарю.
На маленьком кухонном столе у меня теперь стоит компьютер, а всякое кухонное я делаю на подоконнике, благо он большой и широкий. Заодно смотрю в окно.
И вот котлетки мои жарятся. А я взяла булку из переделанного теста (специально сделали пару штук лишних, чтобы потестить), наложила на неё масла и ем.
Заодно смотрю в окно и вижу: никого там вообще нет, как вдруг едет навороченный-пренавороченный такой велосипедист. Как будто это не Колодищи, а Париж.
Я удивляюсь немножко, но ем. А он подъезжает к моему окну, мостит свой навороченный велик возле нашей урны, встаёт и начинает смотреть на меня. А у меня на кухне жалюзи. И они так подкручены, что полуоткрыты. И вот я стою на кухне в трусах и в кофточке, смотрю на него, а он за окном, в шлеме, смотрит на меня. Расстояние между нами – метра два. Ещё нас с ним разделяют его очки.
Он улыбается.
Я думаю: интересно, он видит, что я в трусах? Боже, как на Рому-то похож! Но это не Рома, конечно, ведь на велосипеде до меня из города не доехать, а во-вторых, Рома и близко не знает, где я живу. Максим только знает. И то он знает только подъезд, и не знает моих окон.
Всё это пролетает в моей голове в доли секунды, а в следующую долю секунды начинает вибрировать мой телефон.
Он лежит на кухонном столе, там, где компьютер. И дальше, как в кино: рука с булкой с маслом остаётся на месте, голова поворачивается назад (шея у меня хорошо крутится), глаза смотрят на телефон. А он всё ещё вибрирует. То есть это такие доли секунды, что даже ещё не начала играть мелодия звонка.
Звонит Максим.
Я снимаю трубку.
– Это что, Рома?
– Да, мы приехали к вам.
– В смысле? (Терпеть не могу этот дурацкий вопрос. И вот сама его задаю.) Я вас не пущу.
– Ну и не надо. Выходите к нам!
– Хорошо, сейчас, – говорю я (Максима при этом за окном как не было видно, так и не видно), иду в зал за джинсами и прямо в зальных окнах (больших, без штор, без жалюзи, без ничего) Максим и торчит. И я, как ошпаренная, назад на кухню, в трусах.
Поискала в стиралке, вдруг там какие брюки. Нет.
Что делать?
Я когда завтра Ленусе расскажу эту историю, она скажет: «Я бы поползла за джинсами по-пластунски».
Вот и я сегодня поползла за джинсами по-пластунски.
Доползла (мне не трудно было, между прочим). Достала. Надела и вышла.
Завтра я узнаю, что в те десять минут, что я пыталась найти штаны, Максим с Ромой стояли под моим окном и Максим говорил Роме: «Она точно без штанов и ищет штаны, и поэтому так долго».
О, как он меня хорошо знает. Может, и хорошо, что не хочет на мне жениться.
Максиму – у него был день рождения позавчера – вручила коробочку вяленой дыни в шоколаде. Шикарные конфеты из Туркменистана.
___________
Если вы хотите меня поддержать – слушайте мои книги.
Комментариев нет:
Отправить комментарий